Бюссимания |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Бюссимания » Изба-читальня » Пьеса Александра Дюма "Графиня де Монсоро"
Перевод мой, ни на что не претендующий. Ранее произведение на русский язык не переводилось (во всяком случае, мне не удалось найти следы таких переводов)
Итак...
Александр Дюма в соавторстве с господином Огюстом Маке
Графиня де Монсоро (1860)
Пьеса в пяти актах и десяти картинах с описанием интерьеров в Боже и прологом.
Теги: пьеса графиня де монсоро перевод на русский
Пролог
Гостиная замка Боже в Анжу; стены украшены резьбой по дереву, кожаной испанской драпировкой, тяжелыми гобеленами. Двери слева и справа. Слева в разрез драпировки видна дверь в прихожую с красными обоями. В центре широкое трехстворчатое окно с видом на озеро Боже. На горизонте видны черные деревья. Конец зимы.
Сцена I
(Орильи; слуги за работой)
Орильи (входя): Апартаменты готовы? В двух комнатах натоплено? ... Хорошо! Вы удалили все замки и внутренние запоры? ... Хорошо! Теперь, запомните: здесь поселится одна женщина. Если кто-либо из вас будет пытаться увидеть или узнать ее, тот отправится в тюрьму! Вполне возможно, что вы услышите шум, крики ... Предупреждаю! Если хоть один из вас ответит на крили и сигналы из этих комнат, это будет расценено, как предательство, и предатель также будет отправлен именем Месье, герцога Анжуйского, в тюрьму!
(Слуги кланяются)
Сцена II
(Те же и молодой дворянин)
Дворянин: Господин Орильи, на дороге показались лошади.
Орильи: Отлично! Вы меня поняли? Что бы после приезда в замок Месье, ни одна тень не шевельнулась, ни одно дуновение не осязалось! Давайте!
(Слуги удаляются)
Дворянин (возвращаясь): Господин Орильи носилки остановились у ступеней замка. Я иду вниз…
Орильи: Отлично!... Оставьте меня и не возвращайтесь, пока я вас не позову.
(Дворянин уходит; Орильи следует за ним и закрывает дверь)
Сцена III
(Диана, человек в маске и Гертруда)
Диана: Я не сделаю дальше ни шага, если вы не ответите на мои вопросы! (человек в маске показывает ей комнату) Где я? ... (мужчина ничего не говорит)
Гертруда: Успокойтесь, мадмуазель! Вероятно мы прибыли туда, куда нас хотели привезти, и здесь мы найдем человека, который нам все объяснит.
(В это время человек в маске уходит)
Диана (удрученно, ни к кому не обращаясь): Ох!...
Гертруда: Итак, он ушел?... Он закрыл дверь:… Ах! Сомнений нет!
Диана: Я умру от страха!
Гертруда: Ах, а я разозлюсь, в конце концов! Подождите! ... (она начинает стучать в дверь и кричать) Сударь! ... Эй! ... Помогите! Помогите! (Диане) Вот увидите.
Диана: Гертруда, осторожно!
Гертруда: Нет! Мадмуазель, мы должны положить этому конец! (она яростно колотит в дверь) Убивают! Пожар!
Диана: Мы пропали.
Гертруда: Я была уверена! (замечает Орильи). Еще один человек в маске!
Сцена IV
(Те же и Орильи в маске)
Диана: Сударь, я – баронесса Диана, единственный ребенок в семье барона де Меридора, сподвижника короля Франциска Первого. Насколько мы далеко от моего отца, мы не можем понять, и кто посмел оскорбить меня? ... Я направлялась в замок Люд, к своей родственнице. Почему ваши люди остановили мои носилки? Почему меня заставили изменить мой путь? По какому праву всадники, которые привезли меня сюда, плохо обошлись с моими людьми и прогнали их? Кто эти несчастные, и кто вы сами? ... Где я нахожусь? Где я?
Орильи: Вы дома, мадам.
Диана: Вы издеваетесь…
Орильи: Если вам что-нибудь понадобится, всего лишь ударьте молотком в дверь, и на ваш зов прибежит слуга, который не отлучается из этой комнаты.
Гертруда: Вы держите нас под замком!
Диана: И, наконец, что вы собираетесь со мной сделать?
Орильи: Относиться к вам, как к королеве!
(Он кланяется и выходит)
Сцена V
(Диана, Гертруда)
Диана: Я бы предпочла угрозы! ... Гертруда, не говорите, ничего!
Гертруда: Ах, мадмуазель, мы в ловушке!
Диана: Автора которой не трудно угадать!
Гертруда: Граф де Монсоро?
Диана: Кто же еще, если не он? … К несчастью, я в этом уверена!
Гертруда: Но, мадмуазель, Монсоро не нужно похищать вас, он мог свободно видеться с вами в Меридоре, испросив разрешения у вашего отца, ведь отец ваш ему не отказал.
Диана: Да… но я отказала, я!
Гертруда: Возможно, вы были не правы.
Диана: Что ты знаешь? Стала бы ты отрицать тот необъяснимый ужас, который охватил меня, когда, я впервые услышала, как имя де Монсоро было произнесено в Меридоре. Несомненно, это было предчувствие, ведь я еще не видела графа. Ты не знаешь, что с тех пор, всякий раз, когда он подходит ко мне или я замечаю на себе его алчный и лживый взгляд, мое сердце сжимает лед? Нет, ты не знаешь, Гертруда? Но, ты будешь знать. Помнишь ли ты тот день, когда наши лесорубы, привезли меня в замок, без чувств, почти умирающую?
Гертруда: Еще бы не помнить! Барон сам едва не умер, увидев, как вы бледны, но вы ведь просто немного утомились. Это был день, когда господин де Монсоро первый раз появился в лесу Боже.
Диана: Да, так и было! Монсеньор герцог Анжуйский совсем недавно отправил его в нашу провинцию, которой он и управлял от его имени. До того момента я была счастлива, живя в Меридоре среди моих цветов, моих овечек и моих лебедей, я обожала моего старого отца, и эта моя любовь распространялась на все, окружающее меня, на птиц, парящих в небе, и животных, живущих в лесу. Точно также меня любила и моя лань Дафна, которая покидала лесные заросли, что бы подойти и поесть из моих рук. Однажды утром я услышала звуки рога и лай собак в соседнем лесу. Это была, как ты правильно сказала, первая охота нового губернатора. Заинтересовавшись, я выбежала к воротам парка, и увидела Дафну, едва дышащую, спасающуюся от стаи собак. За ними мчался всадник, подгоняя своего черного коня… Это был господин де Монсоро, который охотился на бедную Дафну… Я закричала: «Пощадите!...» Но он скрылся, не услышав меня!
Гертруда: Ах!
Диана: Чтобы прекратить это преследование, которое разбивало мое сердце, я попыталась найти графа или одного из его егерей. Я бежала через лес, направляясь за шумом охоты. Я предчувствовала, что Дафна уже устала. Один раз она пробежала совсем рядом от меня, крича так жалобно, словно хотела попрощаться со мной. Я спешила, забыв про усталость и жалость к себе, когда, наконец, я оказалась на аллее, засаженной вековыми дубами, которая ведет в замок герцога Анжуйского, на берегу большого пруда Боже. Я затаила дыхание, прислушиваясь. Вдруг на меня обрушился шум, состоящий из лая, криков и звуков рогов… Охота возвращался. А с другой стороны огромного пруда лань выскочила из-за деревьев и бросилась в воду, как будто пытаясь добраться до меня. Я наблюдала за этим со слезами на глазах, протянув к ней руки. Она плыла изо всех сил, среди собак, готовых разорвать ее. Монсоро тоже появился на краю леса и соскочил с лошади. Не было сомнений в том, что он увидел меня и услышал, о чем я прошу, потому что он бросился к лодке и быстро отвязал веревку: он собирался спасти мою бедную Дафну. Он уже коснулся ее, раскидав свирепых врагов, когда я вдруг увидела как что-то блеснуло: он выхватил охотничий нож. Блеск исчез вместе с лезвием, которое вонзилось в самом сердце бедного животного. Дафна испустила жалобный стон, и замерла мертвая в воде, окрасившейся ее кровью! Я сделала несколько шагов, чтобы скрыться от этого ужасного зрелища, и упала без чувств в зарослях вереска, где меня вечером нашли наши люди. Ах! Гертруда, с того дня, всякий раз, как я видела графа, как бы глупо, странно и несправедливо это не звучало, между ним и мной стоят слезы, кровь, агония!
Гертруда: Но, мадмуазель, он не знал, что бедная Дафна ваша любимица; то, что он сделал, делает каждый охотник, это не преступление.
Диана: Да, может быть.
Гертруда: Граф очень любит вас, что бы рискнуть вызвать ваше презрение и ненависть. Вы же не простите ему насилия. К чему тогда похищение? Смогу ли я вас защитить?
Диана: Милая Гертруда! ... Тем не менее, это насилие и это похищения, мы не можем это отрицать, и у них есть автор.
Гертруда: Хотите знать, что я думаю, мадмуазель?
Диана: Говори.
Гертруда: В прошлом месяце вы были приглашены, вместе с вашим отцом, в Анже, на бал, устроенный в честь Монсоро, Месье герцогом Анжуйский, братом нашего короля Генриха III.
Диана: Прекрасный великолепный праздник!
Гертруда: Где собралось все дворянство провинции, где вы были замечены и где вами восхищались.
Диана: Да, я помню, один странный навязчивый взгляд, который преследовал меня весь вечер.
Гертруда: Какой взгляд?
Диана: Продолжай.
Гертруда: Монсоро конечно же ревновал, это естественно, так как он любит вас. У Монсоро, говорю я, на следующий день был длинный разговор господином де Меридором, вашим отцом, после которого барон выглядел весьма обеспокоенным.
Диана: Это правда.
Гертруда: После этого разговора ваш отец спешно решает отправить вас в замок Люд.
Диана: Ты права.
Гертруда: Хорошо, мадмуазель, я считаю, что на этом празднике вы произвели столь сильное впечатление на какого-то господина, проживающего в этих окрестностях, что господин граф, боясь соперничества, опасного, как для него, так и для вас, возможно, посоветовал вашему отцу, отослать вас из Меридора. Вот почему мы сегодня собирались в Люд. Вот почему люди в масках, остановившие носилки, прогнали ваших людей. Вот почему мы здесь.
Диана: У соперника господина де Монсоро! у человека, способного так легко устроить засаду! Но, по правде говоря, Гертруда, это не более, чем твое предположение! ... Где же мы находимся? ... Это следует узнать.
Гертруда: Терпение! Не будем терять голову! Прежде всего, мадмуазель, вы заметили, что когда мы шли в эту комнату, мы поднялись на пять ступеней?
Диана: Да.
Гертруда: Значит мы находимся на первом этаже, так что, если эти окна ...
Диана: Если эти окна не заперты, ты это имеешь в виду?
Гертруда: И если мадмуазель имеет мужество ...
Диана: Имею ли я? Ты увидишь!
Гертруда: Тсс! ... Ах! Тут еще одна комната. Подождите. (она несет факел, в то время как Диана пытается открыть ставни окна) Позвольте мне сделать это. (Диана открывает ставни, мы видим пейзаж, сначала облачно, потом появляется луна, поблескивает вода в пруду)
Диана (радостно): Решетки нет!
Гертруда: Да, но вода плещется у самых стен.
Диана: Вода! Огромный пруд! ... О! Но я узнаю это место, это пруд в Боже.
Гертруда: Мы находимся в замке?
Диана: Мы в руках герцога Анжуйского.
Гертруда: И что это значит, мадмуазель?
Диана: Это значит, Гертруда, что человек, который преследовал, который пожирал меня своим взглядом весь праздник, этот человек – герцог Анжуйский!
Гертруда: Ох!
Диана: Тиран, держащий в страхе всю провинцию, мрачный развратник с бледным лицом, брат всемогущего короля, который боится его преступлений и заговоров.
Гертруда: Тише! Тише!...
Диана: Но мы находимся в его доме, во власти того, кто организовал эту отвратительную ловушку! Гертруда, надо выбираться отсюда.
Гертруда: Это все, что я прошу, но как?
Диана (заглядывая в соседнюю комнату): Здесь комната без выхода... Тут их шпионы, их охранники ... Там ... (она показывает на окно)
Гертруда: Смерть!
Диана: Смерть часто бывает спасением... Теперь мне кажется, что даже стены угрожают мне, как и обжигающий взгляд, который наблюдал за мной. Я не могу больше думать, я не могу больше дышать, я боюсь! Мы в ловушке! Мы в ловушке!
Гертруда: Ничего! Ни задвижки, ни ключа! Они все предусмотрели, мадмуазель!
Диана: О мой отец! Мой милый отец! Ты бы смог защитить меня!
Гертруда: Ну что сказать, мы же женщины! У нас нет силы, у нас нет ничего!... Там, там, в сотне туазов*, в ивах, я вижу лодку! Если бы я была мужчиной, я бы доплыла!
Диана: О, Господи!
Гертруда: Что такое?
Диана: У меня мутится зрение, я схожу с ума!
Гертруда: Но что случилось?
Диана: Мне показалось, что лодка движется.
Гертруда: Да, так и есть!
Диана: Она приближается!
Гертруда: И эти тени, которые движутся на краю леса ... возможно, это друзья!
Диана: Или принц!
Гертруда: Он бы не скрывал этого. Посмотрите, как лодка прячется в темноту, посмотрите, как эти тени скользят, сливаясь с камышами под ивами.
Диана: Конь заржал.
Гертруда: О, луна прячется, я ничего не вижу.
Диана: Я слышу всплески воды под веслами!
Гертруда: Закрыть!
Диана: Закройте это окно!
Голос (снаружи): Гертруда!
Диана: Что это?
Гертруда: Меня зовут!
Диана: Кто там?
примечание:
* Туаз (фр. toise) — французская единица длины, использовавшаяся до введения метрической системы. 1 туаз = 1,949 м.
Сцена VI
(Те же и Монсоро)
Монсоро (глядя на балкон): Друг!
Гертруда: Монсоро!
Диана: Он!
Монсоро: Вы не ожидали меня увидеть, ваша честь?
Гертруда (снизу, Диане): Вы видите!
Монсоро: Прибыв в Меридор, я узнал о предательстве, жертвой которого вы стали. Вас похитили люди в масках. Я гнался, я преследовал, я нашел ваши следы. Больше ничего не бойтесь, мадемуазель, я здесь!
Диана: Я вам признательна, сеньор.
Монсоро: Приказывайте мне, мадмуазель. Я здесь внизу, в лодке; в лесу меня ждут верные слуги с моими лучшими лошадьми. Никто не видел меня, никто не подозревает меня. Не будем терять время, отправляемся!
Диана: Куда вы повезете меня?
Монсоро: В Меридор!
Диана: К моему отцу?
Монсоро: Вы сможете поцеловать его, не пройдет и трех часов!
Диана: О, сеньор, если то, что вы сказали, правда!
Монсоро: Готовы ли вы?
Диана (нерешительно): Сеньор…
Монсоро: Мгновения бесценны… Принца нет в замке, но завтра, возможно, он появится. Бежать открыто – невозможно! И как только принц прибудет, я больше ничего не смогу сделать для вас, что бы не рисковать своей жизнью напрасно, так, как я рискую сейчас, надеясь вас спасти.
Диана: Вы рискуете своей жизнью?
Монсоро: Нет сомнений! Принц называет меня своим другом, а я предал его из-за вас! Если бы он только мог подозревать, что я нахожусь здесь, завтра я был бы уже убит!
Гертруда: Ах, мадемуазель, поверьте уже!
Диана (обращаясь к себе): Эта помощь страшит меня не меньше, чем опасность!
Монсоро: Вы колеблитесь, потому что вам дурно или потому что не доверяете мне?... Я надеялся, что это будет лучшим доказательством моей преданности.
Диана: Вы сказали, что вы прибыли из Меридора, что вас послал мой отец… Почему он не пришел вместе с вами?
Монсоро: Сюда?! К герцогу Анжуйскому?! Я бы смирился, если бы что-то случилось со мной. Но ваш отец!
Диана: Но он бы мог написать мне; Одной строкой он бы убедил меня следовать за вами! (Монсоро быстрым движением достал письмо) Он написал, не правда ли? ... Дайте! (она протягивает руку)
Монсоро (задумался и спрятал письмо): Нет, мадемуазель, он не написал!... Разве он мог представить себе, что преданный друг, спаситель, может оказаться в такой момент подозреваемым?
Гертруда: Послушайте!... Кто-то идет!
Диана: Господин граф!...
(Раздается стук)
Монсоро: Я пропал, и вы не спасены…
(Раздается стук)
Гертруда: Сюда, господин, сюда! (Прячет его в соседней комнате. Стук становится постоянным. Диана падает без сил)
Сцена VII
(Те же, спрятанный Монсоро, Орильи в маске)
Гертруда (открывая): Что такое?... Кто здесь?
Орильи (показывая письмо): Мадемуазель !...
Диана: От кого вы пришли?
Орильи: Потрудитесь прочесть.
Диана: Я не буду читать это письмо, не зная, от кого оно. Я отказываюсь.
(Орильи кладет письмо на подушку перед Дианой и уходит)
Сцена VIII
(Те же и Монсоро)
Гертруда (читает): «Прекрасной Диане де Меридор…»
Диана: Выкини прочь эту бумагу.
Монсоро: Напротив, читайте, читайте, мадмуазель!
(Гертруда распечатывает письмо и передает его Диане)
Диана (читает): «Несчастный принц, обезумевший от любви, обидел вас, и хочет заслужить ваше прощение. Сегодня вечером, в десять часов, он придет молить о нем у ваших ног».
Монсоро: Вечером!...
Гертруда: В десять часов!...
(Слышно, как в замке бьют часы)
Монсоро: Без четверти десять пробило в Боже. Герцог очень точен, мадмуазель, он ожидает любовной награды!
Диана: Ах, какая пытка!
Монсоро: Для Дианы де Меридор, которая столь прекрасна, он способен передвинуть время. Посмотрите, вы видите эти огни, мелькающие сквозь лес?
Гертруда: Это правда.
Монсоро: Это факелы его эскорта!
Гертруда: Мадмуазель! Мадмуазель! Умоляю вас…
Диана (не двигаясь): Я бы бежала, но это невозможно (доносятся звуки далеких колоколов)
Монсоро: Герцог заехал в замок. Еще минута и будет слишком поздно! (Он подтаскивает мебель к двери)
Диана: Ко мне, Гертруда! Ко мне!
Гертруда: Я здесь! Я здесь!
(Она поднимает ее и ведет на балкон)
Монсоро (бросая вуаль Дианы в пруд): Ее вуаль! Таким образом они скорее поверят в ее смерть!
(В свою очередь исчезает)
Сцена IX
(Орильи и герцог Анжуйский)
Орильи (стучит снаружи): Откройте! Откройте! Вам нечего бояться, это Монсеньор. (Дверь сотрясается. Орильи входит через другую дверь, не увидев в комнате света, смотрит в другой комнате и начинает растаскивать мебель. Входят оруженосцы с факелами, затем принц) Никого, Монсеньор! (Подбегает к окну) Выбросилась!
Герцог (выходя на балкон, оглядывается): Ее вуаль плавает в воде! Мертва! Мертва! (испуганно отворачивается)
Продолжение следует...
Акт первый
Картина первая
Большой кабинет, примыкающий к галерее во дворце де Коссе-Бриссаков. Двери в задней части, слева и справа. Великолепное освещение.
Сцена первая
(Можирон, сидит; Шомберг, Сен-Люк, затем Келюс)
Шомберг (входя, обращается к Сен-Люку): Ах, мой дорогой Сен-Люк, свадьбы прекрасны! Но, ты знаешь, когда я вижу женившегося человека, я начинаю задыхаться, это сильнее меня!
Сен-Люк: Бедный Шомберг! В этом кабинете ты будешь в состоянии дышать ... (Увидев Можирона) Смотри-ка! И ты здесь, Можирон?
Можирон: Да! Я бежал ... Невеста слишком красива! А здесь я жду Келюса, которого поймал господин де Бриссак, твой тесть.
Келюс (входя): Ах, господа, какой прекрасный отец! ... (замечая Сен-Люка) Прости, мой добрый Сен-Люк, но вот уже семь раз дорогой господин де Бриссак интересовался у меня, почтит ли его король своим присутствием... А ведь это то, что никто никогда не знает: придет король или не придет король!
(Смеются)
Сцена II
(Те же и Жанна)
Жанна (входя): Как! Король не придет? Но, господа, король обещал!
Сен-Люк: Друзья мои, это правда! Будьте уверены, мадам де Сен-Люк.
Келюс: Разве я сказал «король», мадам? Я обмолвился. Мы говорим о герцоге Анжуйском, и я сказал: «Надеюсь, что он не придет!»
Жанна: Но герцог Анжуйский также обещал…
Сен-Люк (тихо): Дорогая Жанна!
Жанна: Почему он не придет?
Келюс: Потому что мы не наблюдаем здесь никого из его анжуйцев.
Шомберг: Слава Богу!
Жанна (удивленно): Слава Богу?
Сен-Люк (делает ему знак): Хм… хм…
Келюс: Госпожа де Сен-Люк, совсем недавно покинувшая стены монастыря, со всеми его очаровательными прелестями, еще не знает обычаев анжуйского двора. Герцог Анжуйский шага не сделает, предварительно не отправив на разведку небольшой авангард своих приспешников, головорезов и карманников!
Жанна: Ох!
Келюс: Антраге, Риберак, Ливаро или Бюсси, любой из них.
Жанна: Луи де Клермон, сеньор де Бюсси – головорез!?
Сен-Люк (Жанне): Келюс шутит.
Келюс (серьезно): Ни в коей мере. Таким образом, сударыня, пока вы не увидите здесь этого бахвала Бюсси, будьте уверены, герцог здесь не появится.
Жанна: Еще есть время!
Сен-Люк (Жанне, тихо): Да замолчите вы!
Жанна: Что?
Келюс: Что?
Сен-Люк (Келюсу): Мадам де Сен-Люк жалуется на погоду.
Жанна: Здесь тепло, а на улице – снег!
Шомберг: Вряд ли это украсит день свадьбы.
Сен-Люк: Смотрите, мой тесть, направляется сюда.
Келюс: Он хочет знать, почтит ли его король…
Сен-Люк (уверенно): Он ищет кого-то.
Келюс: Может быть меня?
Сен-Люк: Может быть
Келюс (Можирону): Спасайся, кто может!
Сен-Люк: Вы нас покидаете?
Келюс (Сен-Люку): Это будет восьмой раз!... Мой друг, мы еще вернемся (всем остальным) Живо! (Они поспешно уходят)
Жанна: Они сумасшедшие, все эти люди!
Сен-Люк: Наконец-то мы одни!
Сцена III
(Жанна и Сен-Люк)
Жанна: Но что это за мучение, которому вы подвергаете меня? Что происходит?
Сен-Люк: А что должно происходить, моя любимая Жанна?... Неужели вы бы хотели превратить нашу свадьбу в свадьбу Пирифоя*? Мы будем убивать их, моя дорогая!
Жанна: Господи помилуй, зачем?
Сен-Люк: Как? Ну, вы же хотите видеть здесь короля! И вместе с королем – герцога Анжуйского! ... Но это же огонь и вода, которые вы призываете на наш дом! Пожар и потоп!
Жанна: Два брата?
Сен-Люк: Нет! Два сына Екатерины Медичи!… Ах, моя прекрасная графиня, сколькому еще мне предстоит вас научить.
Жанна: Научите, сударь, научите!
Сен-Люк: Вы так безрассудно поддерживаете д’Анжу и господина де Бюсси! Перед друзьями короля! Но Жанна, у нашего короля нет наследника, Франсуа – брат короля, и значит, Франсуа унаследует все... В результате, Генрих боится Франсуа, а Франсуа ненавидит Генриха! Это же очевидно!
Жанна: Слишком очевидно!
Сен-Люк: Итак, друзья Генриха желают, что бы он здравствовал и правил… Да, но друзья Франсуа хотят, что бы он тоже правил в свою очередь. Как это сделать?
Жанна: Это ужасно! И мы должны это терпеть?
Сен-Люк: О, конечно нет! Есть некто, кто следит за этим!
Жанна: В добрый час!
Сен-Люк: И это тот, кто не хочет ни Генриха, ни Франсуа!
Жанна: Почему?...
Сен-Люк: Потому что он хочет править сам.
Жанна: И кто это?
Сен-Люк: Три головы, такие разные, но действующие едино, подобно головам Гекаты**. Одна из них – главная, это армия, ее зовут Генрих де Гиз. Вторая – раздает советы, это Майен. А третья – религия, кардинал Лотарингский. И это я не считаю их запасную голову, змеиную, их сестра, мадам де Монпансье, самая опасная из всех... Так вот, король, брат короля, трехглавый или четырехглавый Гиз… Каждый из них имеет свою партию, свою цель, ведет свою игру. Каждый из них строит заговоры и подсылает к своим соперникам маленькие армии шпионов. Куда ни глянь, они повсюду. Вы не можете открыть глаза, вы не можете открыть рот без того, что бы кто-нибудь из них вас не увидел и не услышал. И если вы поддерживаете одного, значит против вас все остальные. И еще, моя любимая Жанна, учитесь видеть не смотря, говорить, не произнося ни слова, бойтесь всех, всем улыбайтесь, всегда лгите, и не принадлежите ни к какой партии, кроме нашей, любите только саму себя и меня, который дрожит, шепча вам на ушко «я вас люблю».
Жанна: А как же двор?
Сен-Люк: Только мы!
Жанна: Это счастье, которое вы мне обещаете?
Сен-Люк: О, терпение! Если бы вы знали, сколько усилий и мастерства мне пришлось приложить, что бы отвоевать малую часть свободы, ускользнуть из дружеских объятий короля. О, Жанна, король очень ревнив к своим друзьям. Он не видит ничего хорошего в моем браке, браке, который лишает его друга, друга, который хочет иметь такую малость!
И он действительно может таить на нас обиду… Поверьте мне. Давайте затаимся, давайте постараемся, что бы о нас забыли, постараемся вести себя тише, как можно тише, это единственный способ для нас быть рядом.
Жанна: Я придумала! Давайте уедем в Меридор.
Сен-Люк: Что такое Меридор?
Жанна: Это противоположность двора: деревья, цветы, небо! Красивое, дружелюбное, восхитительное сокровище! Моя дорогая Диана, подруга моего детства, Диана и ее старый отец, милый сеньор Огюстен, который называл нас своими дочерьми! ... О, я провела в Меридоре замечательные дни! Сегодня утром, в часовне, когда вы увидели, что я плачу, вы спросили у меня, отчего эти слезы... Дело в том, что я думала о Диане, которой нет рядом, и об обещании, которым мы обменялись – присутствовать на свадьбе друг у друга... Ее нет здесь. Это единственное, что омрачает мое счастье в этот самый лучший день в моей жизни!
Сен-люк: Почему же вы ее не пригласили?
Жанна: Я написала, но ответа нет... Анжу, это так далеко! К тому же мы поженились так быстро!
Сен-Люк: Вы упрекаете меня в этом?
Жанна: Нет! Но теперь, когда я знаю о судьбе, которая нас здесь ожидает, вы понимаете, как мне хочется уехать в Меридор! Решайтесь, давайте уедем!
Сен-Люк: Как уедем? А свадьба, а двор, а король?
Жанна: Вы собираетесь отказать мне в первой же милости, о которой я вас прошу?
Сен-Люк: О, нет! Нет! Однако…
Жанна: Меридор! Меридор! Меридор!
Сен-люк (на коленях): Хорошо. Да. Завтра!
Жанна: Завтра?... Этой ночью! Немедленно!
Примечания:
*Пирифой – древнегреческий герой, царь лапифов. Один из мифов рассказывает о его свадьбе, на которую среди прочих жителей Древней Греции, были приглашены кентавры. Кентавры, впервые попробовавшие зелена вина, начали безобразно вести себя, бросаться на женщин, в том числе на невесту и подружек невесты. И тогда греческие герои (Пирифой, Тесей и другие) поколотили кентавров и прогнали их далеко-далеко.
**Геката – древнегреческая богиня лунного света, преисподней и всяких таинственных явлений. Частенько Гекату изображали в виде трех женских фигур, связанных спиной друг к другу.
Сцена IV
(Те же и Антраге, Ливаро, Риберак)
Антраге: На коленях перед женой!... Мои комплименты!
Сен-Люк: Антраге! Анжуйцы!
Жанна: Анжуйцы?
Антраге (Сен-Люку): Окажите нам честь, граф, представьте нас мадам графине.
Сен-Люк (Жанне): Господин маркиз д’Антраге, господин де Ливаро, господин де Риберак, о чьем отсутствии вы только что сожалели, графиня. (в сторону) Лишь бы только те, другие не вернулись!
Жанна: Возможно, господа хотели бы поприветствовать моего отца?
Антраге: Мы уже имели эту честь, мадам, и господин де Бриссак неоднократно вопрошал…
Сен-Люк: Не прибыл ли король.
Антраге: В том числе. Но это вряд ли... Король никогда не появляется без сопровождения некоторых людей, которых мы здесь не видим.
Риберак: Слава Богу!
Сен-Люк: Слышали?
Жанна: Да-да!
Антраге: Но герцог Анжуйский придет.
Сен-Люк (в сторону): Чума! (вслух) Его Высочество так великодушен.
Антраге: Его Высочество назначил тут встречу Бюсси, который, без сомнения, уже прибыл.
Сен-Люк: Этого еще не хватало! (прислушивается) Келюс возвращается!... (вслух) Не могли бы вы пройти вместе со мной?
Антраге: Пойдемте!
Жанна (Сен-Люку): Попытайтесь их развести.
(В тот момент, когда Сен-Люк собирается увести анжуйцев, Келюс появляется в дверях и перекрывает выход, занятый разговором с господином де Бриссаком)
Сцена V
(Те же, Келюс, затем Шомберг и Можирон)
Келюс (поворачивается спиной): Да, господин де Бриссак, да, король придет.
Сен-Люк: Отлично!
Антраге (видит Келюса): Ах-ах!
Келюс (двигается дальше, ничего не замечая): Тем охотнее он придет, ведь здесь собрались только порядочные французы, ни одного анжуйца!
Антраге, Риберак, Ливаро: Что он говорит?
Сен-Люк: Ой-ё!
Келюс (замечая их): О-о!
Антраге (Сен-Люку): Вы слышали это, господин де Сен-Люк?
Сен-Люк (любезно): Слышал что?
Антраге: Этот господин упомянул анжуйцев!...
Келюс: Ну и что?
Жанна (испуганно, умоляюще): Господин де Келюс!
Келюс: О, мадам…
Шомберг и Можирон (входя): Что хотят эти господа из Анжу?
Антраге (увидев их): В добрый час! У каждого будет свой противник
Сен-Люк: Господа! Господа!
Жанна: Господа!
Сен-Люк: В присутствии дамы!
(Шум и гул из главного зала возвещают о прибытии короля)
Сцена VI
(Те же и король в боковой двери; Шико в другой двери; придворные, пажи в центре галереи)
Король: Что случилось, господа?
Шико (передразнивает короля): Господа, что случилось?
Король: Два короля здесь, мастер Шико!... К чему эта злая шутка?
Шико: Послушай, Энрике, я побуду королем, а ты побудешь Шико. Я буду царствовать, а ты танцевать. Я буду слушать весь вздор и всю ложь, что произнесут эти господа, а ты в это время развлечешься, бедный король!
Король: Ты прав, я хочу развлечься, и как можно лучше!... Слышите, господин де Сен-Люк?
Сен-Люк: Сир! (в сторону) Он в бешенстве!
Король (проходя мимо Жанны, приветствующей его глубоким поклоном) Мадам де Сен-Люк?
Сен-Люк: Да, сир!
Король (сухо): Вы прелестны, мадам. (проходит, удаляясь)
Жанна (Сен-Люку): Что вы мне наговорили о злопамятности короля?... Король находит, что я прелестна!
Сен-Люк: О! Тем хуже! (пытается увернуться)
Жанна: Вы меня покидаете?
Сен-Люк: Небом заклинаю, не смотрите на меня так, дорогая моя. Вы видите, что король улыбается, это значит, что он что-то задумал.
Король (требовательно): Сен-Люк!
Сен-Люк (обреченно): Сир!
Король: Я уже угощал тебя этими пастилками? (Сен-Люк благодарит) Послушайте-ка, кто-то там расшумелся… Слышишь? Король сердится.
Сцена VII
(Те же и Шико в дверях)
Шико: Да, я наиздавал законов против расточительства, и если их недостаточно, то я буду издавать их снова и снова! Если они недостаточно хороши, по крайней мере, пусть их будет много. Рог Вельзевула!... Господин де Бюсси?
Король: Кто сказал «де Бюсси»?
(за сценой слышен глухой шум)
Голоса (за сценой): Бюсси! Бюсси! Бюсси д’Амбуаз… Бюсси!
Жанна: Господин де Бюсси?
Сен-Люк: Его-то тут и не хватало!
(зрители видят шесть красиво одетых пажей, которые входят и останавливаются в нале галереи)
Король: Шесть пажей!
Келюс: По-королевски!
(Появляется Бюсси)
Сцена VIII
(Те же и Бюсси, осматривается в поисках короля)
Шико: О-ля-ля! Господин де Бюсси, обратите-ка свой взор на нас! Неужели вы не видите, что я – настоящий Генрих? Не отличаете короля от его шута?
Бюсси (обращается к королю): Сир…
Король (сухо): Сударь, вас зовет король. (отворачивается)
Бюсси (уязвленно): Ах так… (обращается к Шико) Простите, сир, мое замешательство!
Король (оборачивается): Что он говорит?
Сен-Люк: Ничего, сир, абсолютно ничего.
Шико (Бюсси): Сударь, вы посягаете на мои права! Вы разоритесь на ваших пажах! Что! Вы нарядили этих клоунов в шитую золотом ткань, а вы, полковник, Клермон, почти принц, одеваетесь в простой черный бархат!
Бюсси (поглядывая на миньонов, которые с вызовом смотрят на него): Сир, мы живем в такое время, когда всякие клоуны одеваются, как принцы, поэтому принцу, обладающему хорошим вкусом, приходится одеваться как клоуну, что бы отличиться от них!
Келюс, Шомберг, Можирон: Черт возьми! Проклятье!
Король: Наглец!
Шико (Бюсси): Вот как! Для кого вы сейчас это сказали? Для моих друзей, или для друзей моего брата?
Бюсси: Для любого, кого это заденет, государь.
Келюс (выступая вперед): Отлично, сударь…
Сен-Люк (удерживая его): Во имя неба, умоляю, сдержись.
Келюс: Сдерживайся сам! Тот, кто задевает нас, тот задевает короля.
Король (тихо): Замолчите, Келюс.
Бюсси (обращается к друзьям): Позвольте вам показать, как это надо делать.
Сен-Люк (в сторону): Так, теперь второй! (обращается к Бюсси) Господин де Бюсси…
Бюсси (Сен-Люку): Вы хотите поговорить о том, что я только что сказал?
Сен-Люк: Единственное, что я хочу, это поприветствовать вас и выразить вам благодарность, вместе с мадам де Сен-Люк, за ту честь, которую вы оказали нашему дому, придя сюда.
Бюсси (почтительно): Простите меня, мадам… Ничто в этом зале не может заставить меня лишиться вашего уважения.
Король (своим друзьям): Сен-Люк бросает ему вызов. Но я не хочу, чтобы он был убит, пусть даже и в день своей свадьбы! Иди к ним, Келюс… Нет, не ты… у тебя слишком горячая голова. Иди ты, Можирон… Нет, ты такой же.
Шико (в сторону): Бедный король! (Обращается к Бюсси) О чем вы думаете, граф де Бюсси? Похоже, что вы потеряли голову, коли вы не видите, каков мой брат… мой брат Франсуа, которого вы выбрали своим господином… Он такой некрасивый. Но вы сделали свой выбор, тем хуже для вас!
Сцена IX
(Те же и герцог Анжуйский, который слышит последние слова)
Герцог (королю): Государь, возможно, кто-то найдет приятным, когда шут без разбора оскорбляет дворян, ваших и моих, но он берется оскорблять меня – сына Франции, а это уже совсем другое дело. Я не позволю ему.
Шико (королю): Ответьте ему, Шико, я вам разрешаю.
Король: Брат мой, вы слишком обидчивы. Наш дед Франциск I баловал Трибуле. Наш отец Генрих II, смеялся, глядя на потешную борьбу Брике с маршалом Строцци. А я, я многое прощаю Шико, потому что он любит меня, немного. Не презирайте его, Франсуа… Он дворянин. Он остался сиротой, но был достойно воспитан одним из ваших анжуйцев – Меридором, представителем старинной французской знати…
Герцог (в сторону): Меридор!
Жанна: Меридор!
Король: И к тому же, Шико не может позволить презирать себя даже принцу. Он прекрасно владеет шпагой.
Георцог: Надеюсь, не против меня. Ведь он не направил ее против господина де Майена, который приказал поколотить его, ни даже против Николя Давида, у которого в руках была палка.
Король: Франсуа, вы злопамятны!
Шико: Ну, что ж, Шико? Мы напоминаем вам, что были избиты, что вы получили сорок девять ударов… хотя поговаривают, что пятьдесят. Но это не ваша вина; это может случиться с каждым. Смотрите, вот господин де Бюсси, гордый и отважный. Давайте спросим его, что бы он ответил, если бы однажды ночью он был застигнут с любовницей своим соперником, ревнивым принцем, и оказался бы перед лицом к лицу с двенадцатью громилами с палками и одним нормандским адвокатом… Что бы сказали вы, Бюсси?
Бюсси: Что это принц – подлец и трус, и что он опозорил себя. Вот что бы я ему сказал.
Шико: Отлично! А что бы вы сделали?
Бюсси: Я не знаю, но завтра же бы этот принц оплатил мне этот долг!
Шико: Завтра же?... О, господин де Бюсси, вы не умеете вести дела! Шико не стал требовать свой долг на следующий день. Он, представьте себе, пустил его в рост. Так вот, за семь лет, включая один високосный, при ставке десять процентов… законная ставка, именно под такую король берет займы у евреев… за семь лет капитал удвоился. В результате, те пятьдесят ударов, что получил Шико, а также пинта крови, что вытекла из его тела, на сегодняшний день составляют сто ударов и по две пинты крови для каждого из должников. И если господин де Майен, мужчина крупный, справится с долгом, то Николя Давиду, пожалуй, может и не хватить кожи или крови, что бы расплатиться с Шико. И тогда его придется объявить банкротом, на восемьдесят восьмом или девяностом ударе. (смеется)
Бюсси: Что ж, не так уж и глупо!
Король (герцогу): Скажите, что вы думаете об этой арифметике?
Герцог: Замечательно, государь… Господин Шико – само совершенство. Только это не имеет никакого отношения к достоинству, это – фанатизм. (смеется)
Шико (герцогу): Бедный Шико, он заслуживает немного любви, неправда ли?
Герцог: Он заслуживает большего!
Шико: О, какой милый, какой хорошенький двор будет у нас! Ягнята всех мастей будут блеять хором… Я не очень-то любил анжуйцев, но теперь все переменилось. Рог Вельзевула, к нам возвращается золотой век! Да узрим мы, как будут течь молоко и мед по улицам Парижа*. Брат мой, где же ваши друзья, которых я так люблю? Господин де Бюсси, вы будете первым, кого я обращу в свою веру!
Бюсси (игриво): Сир, вы так добры!
Шико: Я вас никогда ничем не одаривал? Нет?... Я был не прав. Как раз сейчас при дворе имеется одна вакансия: должность главного ловчего.
Герцог (в сторону): Что он болтает?
Король (Келюсу): Позвольте-ка, я послушаю.
Шико (Бюсси): О, я знаю, Бюсси, что вы хотели получить эту должность, и что мой брат обещал вам попросить ее для вас (Франсуа становится напряженным) Это же очевидно, вы самый верный его слуга, его лучший друг, его жемчужина.
Герцог (сам себе): Предатель!
Шико: Вы опытный придворный, знатный дворянин, вы храбры, и я желаю назначить вас главным ловчим.
Герцог (в сторону): Несчастный!
Шико (любезно обращается к герцогу): О, не благодарите меня! (королю, тихо) Если ты не воспользуешься этим, что бы разделаться с ним, значит ты не сын своей матери! (удаляется)
Герцог (в сторону): Загнал в ловушку!
Король: Мой брат, будьте снисходительны! Шико думал, что доставляет вам удовольствие. Он же не может знать, что сегодня утром вы испросили эту должность для другого.
Бюсси: Для другого!...
Герцог (Бюсси): Я все тебе расскажу, я все объясню...
Бюсси: А есть ли смысл, монсеньор…
Король: Этот новый главный ловчий, протеже моего брата, естественно, из Анжу, его зовут… Как его зовут, Франсуа? Никак не могу запомнить это имя!
Герцог: О! (королю) Господин граф де Монсоро, государь.
Шико (на заднем фоне): Монсоро?
Келюс: Монсоро! Кто такой?
Бюсси: Монсоро?
Все: Монсоро?
Король: Когда вы нам его представите, Франсуа, чтобы мы могли его хотя бы увидеть, коль скоро мы о нем ничего не знаем?
Герцог: Государь, предоставьте ему несколько дней; господин де Монсоро в Анжу, в своих землях. Я еще не оповестил его о той милости, которой вы его пожаловали.
Келюс (королю): Какой прекрасный жест в пользу врага! Какая ошибка, государь!
Король: Монсоро или Бюсси, какая разница! Это будет все равно анжуец! Разве вы не видите, что они владеют ситуацией?
Келюс: Это еще один повод для нас, что бы избавить вас от них, начиная с самого ненавистного из всех.
Король: Конечно, Бюсси! Ах, если бы это можно было сделать без особого риска… Хорошо (говорит тихо) я даю тебе карт-бланш.
Келюс: Ты слышишь, Можирон?
Можирон: Ты слышишь, Шомберг?
Герцог (обращается к Бюсси): Бюсси, выслушай меня, я прошу.
(Бюсси холодно кивает ему)
Шико (увидев это): Прекрасно!
Сен-Люк (королю): Государь, все ожидают Ваше Величество…
(звучит бальная музыка)
Шико: Энрике, давай-ка начнем танцы!
Герцог: Проклятый дурак!
Король: Ну же, Франсуа!
Герцог: Я уже тут…
(Они уходят)
Примечание:
* Да узрим мы, как будут течь молоко и мед по улицам Парижа* (on va voir couler le lait et le miel dans les rues de Paris) – отсылка к Библии, где неоднократно упоминается сочетание мёда и молока при словах о благословенных землях.
Сцена X
(Слева стоят Келюс, Шомберг, Можирон и д’Эпернон, справа – Бюсси, Риберак, Ливаро и Антраге)
Риберак: Похоже, они там что-то замышляют.
Бюсси: Изобретают новую помаду.
Антраге: Миньоны ждут нас.
Бюсси: Давайте, лучше мы их подождем.
Келюс (своим друзьям): Итак, решено! (вслух) Что ж, господа! Нам необходимо обсудить организацию охоты. Король изъявил желание, он хочет видеть завтра на своем столе мясо какого-нибудь благородного животного, оленя… или голову кабана, к примеру!
Можирон: С земляникой, по-итальянски*.
Шомберг: Что-то вроде… (он смотрит на Бюсси)
Бюсси (элегантно приближается к ним): Что-нибудь похожее на это? (показывает на свой воротник-брыжи)
Келюс: Можно сказать и так, господин де Бюсси.
Бюсси: К слову сказать, на улице похолодало… У вас кожа потрескается. К тому же, у кабана такая щетина...
Можирон: Мы наденем перчатки с подкладкой, чтобы прикасаться к зверю.
Риберак: Вы будете загонять одно животное?
Келюс: Мы будем загонять столько животных, сколько их будет.
(Риберак, Ливаро, Антраге приближаются к ним).
Бюсси: Ба! Их всего четверо, одного зверя для них будет предостаточно.
Миньоны (вместе): Наглец! (Они останавливаются по знаку Келюса)
Антраге (Бюсси): Но…
Риберак (Бюсси): Один! (миньонам) Как вы собираетесь охотиться, господа?
Келюс: Мы устроим засаду. Вы присоединитесь к нам?
Бюсси: Как бы это устроить? Дело в том, что сегодня ночью у меня дела, у моего ростовщика, в Сент-Антуанском предместье.
Можирон: В таком пустынном месте.
Шомберг: Где нередко убивают.
Бюсси: Правда? Клянусь, я об этом ничего не знаю. Помогите мне немного... Какую дорогу вы посоветуете выбрать?
Келюс: О, Бог мой! Сначала набережными до Гранд-Шатле, затем по улице Тиксерандери, далее Гревская площадь, и потом по улице Сент-Антуан вплоть до дворца Тюильри и Бастилии.
Бюсси: Отличный маршрут! Я не отклонюсь от него ни на шаг… Вы больше ничего не хотите мне сказать, господа?
Келюс (кивает): Абсолютно ничто.
Бюсси (сам себе): И никакой провокации? Ничего не понимаю…
Шомберг: Доброго пути, господин граф!
Бюсси: С этими людьми совершенно нечем заняться.
Келюс: Он предупрежден, это полдела… Теперь займемся организацией охоты. (миньоны удаляются)
Реберак (Бюсси): И все-таки ты не прав, что собираешься ехать один.
Бюсси: Ба!
Ливаро: Мы поедем с тобой.
Бюсси: Я вам запрещаю это делать, я приказываю!
Риберак: Не сердись.
Антраге: Герцог тебя разыскивает.
Бюсси: Тогда я удаляюсь.
(Появляется герцог. Они раскланиваются и выходят.)
Примечание:
* Можирон здесь играет словами, а Бюсси подхватывает его игру. "Une fraise" - это и "земляника/клубника" и "брыжи". Интересно, что Дюма здесь делает замену: в романе Можирон говорит о кабаньей голове с "отложным воротничком по-итальянски", намекая на простой воротник Бюсси, отличающийся от брыжей, которые носят миньоны (Дюма это оговаривает в авторском тексте). А в пьесе, получается, Можирон делает отсылку в гастрономию, и у Бюсси воротник - "миньонские" брыжи.
Сцена XI
(Герцог Анжуйский и Орильи)
Герцог (наблюдая, как уходят Бюсси и остальные анцуйцы): Они не любят меня, но скоро они меня будут бояться!
Орильи: Месье…
Герцог: Орильи!... Итак?
Орильи: Вы все еще думаете о той женщине, на которую вы обратили внимание в тот вечер в церкви Святой Екатерины?
Герцог: Думаю ли я о ней? … Мне показалось, что я увидел призрак прекрасной Дианы, которую я убил.
Орильи: Я последовал за этим призраком… Хотите ли вы знать, где он живет?
Герцог: Орильи…
Орильи: В доме, расположенном напротив Турнельского дворца, в ста шагах от Бастилии.
Герцог: Ты уверен?
Орильи: Вот ключ.
Герцог: Сегодня же ночью, я избавлюсь от угрызений совести.
Сцена XII
(Те же и Шико, который наблюдает за ними)
Шико: Смотрите-ка, господин Орильи! ... Все сюда! Сейчас господин Орильи сыграет нам на лютне.
Орильи: Для чего, сударь?
Шико: Для того, чтобы развеселить Месье. Взгляните на эту мрачную фигуру!
Герцог: Господин Шико, вы, я вижу, желаете свести со мной счеты.
Шико (с серьезным видом вытаскивает из кармана книгу для записей): Для вас, Месье, мы установим ставку в пятнадцать процентов.
(Смех в зале. Герцог уходит.)
Сцена XIII
(Те же, Жанна, Бюсси и Сен-Люк)
Жанна (Бюсси): Благодарю вас, господин граф, за то, что вы не омрачили наш праздник, хотя имели право защищаться. Ранее мы восхищались вами, теперь испытываем признательность, я не осмеливаюсь говорить о дружбе.
Бюсси: Что вы мадам! Это – то немногое, что я мог бы вам дать.
Сен-Люк (говорит тихо Бюсси): Господин де Бюсси, возвратившись сегодня домой, не ходите больше никуда.
Бюсси: Вот как!
Нансей: Свита короля!
Сцена XIV
(Те же и король, придворные, дамы, офицеры)
Жанна (Сен-Люку): Король уезжает, мы будем свободны, и больше не расстанемся.
Сен-Люк: Никогда!... Король! Немедленно оставьте меня!
Король (Бриссаку): Господин де Бриссак, все прошло прекрасно… Мои комплименты… к сожалению, уже поздно, а мне еще добираться до Лувра. (к ним подходит паж)
Герцог: Позволите ли вы сопровождать мне вас, Ваше Величество?
Король: Нет, спасибо. Доброго вечера, Франсуа.
Герцог (говорит тихо Орильи): Отлично, начнем же, Орильи. (они выходят)
Сен-Люк: Я провожу вас с факелом до носилок, Ваше Величество.
Король: Все мои друзья – шалопаи – сбежали погулять на масленичном карнавале... Дурные мальчишки! И только ты, Сен-Люк, только ты – серьезный женатый человек.
Жанна: В добрый час.
Король: Спокойной ночи, мадам де Сен-Люк.
Жанна (радостно): Государь!... (в сторону) Он великолепен!
Король (оборачивается): Я тут подумал, что буду скучать по дороге. Ты будешь сопровождать меня Сен-Люк.
Сен-Люк: Вот видите!
Жанна: Вы уезжаете!
Король: Ну же, Сен-Люк!
Сен-Люк: Я здесь! Я здесь! (Жанне) Я вернусь!
Шико (в сторону): Ах, бедная малышка!
Жанна: Боже мой! Боже мой!
Шико: Вы что, боитесь, Сен-Люк? Комнаты Лувра совершенно безопасны. (Глядя на Бюсси.) Чего не скажешь, о предместье Сент-Антуан, рядом с Бастилией, перед Турнельским дворцом… Там есть укрытие, в котором легко могут спрятаться четверо мужчин, что бы удачно набрасываться на прохожих.
Бюсси (удивленно): Похоже, он говорит это для меня…
Шико: Добрый вечер, Энрике! Сын мой, подождите меня. (Он быстро выходит).
Бюсси (сам себе): Может быть он это сказал, что бы напугать меня… Ладно! (Жанне) Мое почтение, мадам!
(Он раскланивается и выходит. Другие также раскланиваются и уходят. Постепенно Жанна остается в галерее одна.)
Жанна: Одна!... В первую брачную ночь!... О, Меридор, Меридор!
Картина вторая
Улица Сент-Антуан, рядом с дворцом Турнелей. – Слева – насыпь и ров дворца. Каменный навес, под которым скрываются миньоны. Еще левее – деревянный дом с балконом и дверью с небольшим окошком. Улица проходит между дворцом и домом; она выходит к Бастилии, башни которой окутаны туманом. – Идет снег. Светит луна.
Сцена первая
(Келюс, Шомберг, Можирон, д’Эпернон, прячутся)
Келюс: Как же холодно! Совсем, как в Польше! Этот бешенный Бюсси был прав: моя кожа действительно сейчас потрескается!
Шомберг: Да будет так! Закутайся в плащ до самых глаз и засунь руки в карманы. (Он стряхивает снег с ноги)
Келюс: Тебе хорошо, Шомберг, ты немец!
Можирон: У меня сосульки на усах.
Д’Эпернон: О, мои руки…
Келюс: Немного терпения; возможно, скоро вы будете считать, что стало чересчур жарко.
Можирон: Да услышит тебя Бог! И пусть поскорее настанет жара!
Шомберг (прислушиваясь): Тихо!
Келюс: Что?
Можирон: Какой-то треск.
Шомберг: Открывается окно… Как раз на этом балконе.
Можирон: Женщина!
Келюс: Две!
Сцена II
(Гертруда и Диана на балконе)
Гертруда: Идемте, мадмуазель, здесь слишком холодно.
Диана: В этом пригороде страшно в ночное время. Вот уже две недели, как господин де Монсоро оставил нас в этом доме, каждую ночь мы просыпаемся из-за каких-то неприятностей.
Гертруда: Но сегодня все спокойно, не волнуйтесь и возвращайтесь. Вам опасно показываться, с тех пор, как герцог Анжуйский заметил вас в церкви Святой Екатерины.
Диана: И возможно узнал меня… О, мой Бог!
Келюс (Можирону): Ты слышишь, о чем болтают эти две кумушки?
Можирон: Клянусь, нет. Их слова замерзают в воздухе не долетая сюда.
Гертруда (Диане): Какие-то люди прячутся на углу Турнельского дворца.
Диана: Возможно, злоумышленники... О, беги и посмотри, хорошо ли старая Маргарита закрыла, уходя, двери.
Гертруда: Бегу, мадам. (Она уходит)
Можирон: Кажется, Келюс, минуту назад вы говорили о наступающей жаре? Я полагаю, что она приближается.
Шомберг: Где?
Можирон: По улице Сен-Поль.
Келюс: Действительно, два человека.
Д’Эпернон: Клянусь, да!
Гертруда (возвращаясь): Дверь хорошо закрыта, мадемуазель. Что это вас так заинтересовало?
Диана (показывая на улицу): Видишь ли ты этих двух людей, которые приближаются?
Гертруда: Возможно, именно их и ожидают эти прячущиеся люди... Давайте вернемся в комнату...
Диана: А если это господин де Монсоро?
Гертруда: Граф приезжает всегда один.
Диана: Это правда... Эти люди останавливаются.
Гертруда: Перед нашей дверью!... Скорее уйдем, мадемуазель!... (Она тянет ее за собой).
Диана: Что же будет? (Она возвращается в комнату, окно вновь закрывается).
Сцена III
(Келюс, Шомберг, Можирон, д’Эпернон, прячутся; Орильи и герцог Анжуйский приближаются)
Герцог: Я слышал, как закрылось окно.
Орильи: И Ваше Высочество, если старый колдун, что продал мне ключ, не обманул, мы услышим, как открывается дверь. Надо только убедиться, тот ли это дом. (осматривается) Деревянный дом, под крышей статуя Девы Марии.
Герцог: Да тот это дом. Открывай.
Келюс (вдалеке, друзьям): Это может быть только Бюсси. Не дадим ему войти в дом.
Все: Выходим! Выходим! (Они появляются из укрытия).
Герцог (замечает их): Вооруженные люди! Это ловушка!
Орильи (открывает дверь): Давайте быстро войдем, монсеньор.
Келюс (приближается первым): Смерть ему! Смерть ему!
Все: Смерть ему!
Герцог (скрещивая руки): Мне кажется, господин де Келюс, что вы только что сказали сыну Франции: «Смерть ему!»?
Келюс: Монсеньор герцог Анжуйский!
Все: Месье!
Можирон: Простите, монсеньор, это была шутка.
Герцог: Хорошенькая шутка!
Келюс: Мы не ожидали, что это окажетесь вы.
Герцог: Я вам верю. Но кого же тогда вы ожидали увидеть?
Келюс: Одного из наших друзей.
Можирон: Чтобы напугать его.
Келюс: Монсеньор, вы же не подумали, что мы хотели помешать вашим развлечениям.
Герцог: О каких развлечениях вы говорите, сударь?
Можирон: О любых, которые понравятся Вашему Высочеству, прошу прощения.
Келюс: Монсеньор, вы можете рассчитывать на наше молчание.
Герцог: Я не требую этого у вас. В конце концов, у меня нет тайн, которые следовало бы скрывать... Я собирался посоветоваться с евреем Манасесом, с колдуном, который живет неподалеку… Орильи, заметил вас и принял за лучников на обходе, а так как он сам состоит в совете чародеев, и многому понахватался от них, он попытался пробрить стену, чтобы ускользать от ночного патруля... Вот и все, господа, что вам следует говорить, и все, во что вам следует верить. Прощайте, господа.
Келюс: Мы уходим, монсеньор. (Он делает знак своим друзьям отойти в сторону)
Орильи: У монсеньора, у этих людей дурные намерения.
Герцог: Ты уверен?
Орильи: Они никуда не ушли. Видите?
Герцог: Давайте войдем, раз уж мы приехали сюда… Я хочу знать, кто эта женщина, и также ли она красива, как Диана.
Орильи: Ах, Месье, никакой неосторожности! Принц крови, герцог Анжуйский, наследник короны… Сколько людей не хотело бы видеть вас наследником!
Герцог: Пожалуй, ты прав... Давайте возвратимся во дворец ... Я приеду сюда подготовившись лучше.
Орильи: Осторожно, вы их видите?
Герцог: Да… Вытащил ли ты ключ, закрыл дверь?
Орильи: О, да, монсеньор, да! Уезжаем!
(Орильи и герцог уезжают)
Сцена IV
(Те же, после отъезда герцога Анжуйского и Орильи)
Келюс: Господа!
Все: Мы здесь!
Келюс: Что ему нужно было в этом забытом Богом квартале?
Можирон: Хороший вопрос!... И женщины, которые только что шептались на этом балконе?
Келюс: Да уж, черт возьми! Ах, слушайте! На этот раз…
Голос (напевающий вдалеке):
Кто в драке лучший у нас?
Господин д’Амбуаз!
В любви кто лучший? – спроси.
Господин де Бюсси!*
Келюс: Это он!
Можирон: Да нет, этот один. Его друзья не допустили бы этого.
Келюс: А я тебе говорю, что это он!
Можирон: Значит он хочет заманить нас в ловушку.
Келюс: Ловушка это или нет, мы все равно атакуем его! Вперед! К оружию!
Все: К оружию!
Примечание:
*Оригинал песенки у Дюма
Un beau chercheur de noise,
C’est monseigneur d’Amboise;
Un bel amant aussi,
C’est monsieur de Bussy!
:sm20:
Сцена V
(Те же и Бюсси верхом на лошади)
БЮССИ (пересчитывает нападающих):
Два, три, четыре. Ах, как высоко вы меня цените! Спасибо, господа!
КЕЛЮС:
Это же он?
БЮССИ:
Он самый! Кабан, чью отрезанную голову вы обсуждали… Только он сам собирается вспороть некоторым живот. Я начинаю. (Ранит д’Эпернона, который его атакует)
Д’Эпернон (раненый):
Отлично! Мой счет открыт! Теперь вы, господа! (он отступает под навес, чтобы перевязать рану)
Шомберг:
Вы только посмотрите на этого великого невежу! Он разговаривает с нами сидя верхом!
Бюсси (спрыгивает с лошади):
Подожди! (Направляет на Шомберга удар шпаги)
Шомберг (задетый):
Der Teufel!*
Бюсси:
Уже двое! Теперь два других!
Келюс (ранит Бюсси):
А! А, я задел его!
Бюсси:
Одежду! (Он обезоруживает Келюса, у которого шпага отлетает в сторону)
Келюс (пытается снова): Посмотрим! Посмотрим! А, ты отступаешь!
Бюсси: Нет, я прорываюсь!
Можирон (Бюсси): Ты слабеешь!
Бюсси: Сейчас увидите! (Он ударяет Можирона эфесом своей шпаги по голове).
Можирон (оглушенный, катается по земле): Живодер!
Бюсси: Ну же, будьте мужественны!... Похоже, что именно вы ослабели.
Келюс (также раненый): Ах!
Все: Смерть ему! Смерть ему! (Они теснят его к двери Дианы)
Бюсси (прислоняется к двери, чувствует, что она подалась под ним): Открыто! (Он начинает атаку и, отогнав миньонов, устремляется в прихожую).
Все: Открыто!
Бюсси (закрывая дверь): А теперь закрыто! (смеется)
Келюс: Ах ты, демон!
Шомберг: Ломаем дверь! (вдали слышен звук колокола)
МОЖИРОН (все еще оглушенный): Что это?
КЕЛЮС: Колокол тревоги в Бастилии.
ШОМБЕРГ: Патруль!
КЕЛЮС: Отступаем!
ВСЕ: Быстрее! Быстрее!
Можирон: Помоги мне, Шомберг. (Они пошатываясь и поддерживая друг друга, исчезают)
Бюсси (за дверью): Доброй ночи, господа!... Самое время! (Он шатается и падает. – Вдалеке вооруженный отряд появляется из ворот Бастилии).
Приложение:
* Der Teufel! (нем.) – Дьявол!
Акт второй
Картина третья
Лувр. – Три входа. Слева – вход в покои короля. Справа еще одна дверь. На переднем плане большая галерея, примыкающая к королевской оружейной.
Сцена первая
(Нансей и Сен-Люк)
Нансей (стражнику у дверей): Никого не впускайте сюда. (входящему Сен-Люку) Ах, господин де Сен-Люк, нельзя, никак нельзя!
Сен-Люк: Король не примет меня?
Нансей: К сожалению, нет! Разве вы не слышали новость?
Сен-Люк: Нет, я почти не выхожу из своих комнат.
Нансей: Господин Можирон едва жив... Господин д’Эпернон серьезно ранен… Господин Шомберг искалечен... Господин де Келюс...
Сен-Люк: Боже мой! Но кем?
Нансей: Господином де Бюсси, который, кажется, и сам умер, ибо его никто не видел. Король в гневе!... Слышите?
Сен-Люк: С кем это он так ссорится?
Нансей: С герцогом Анжуйским. О, какая сцена!... Они идут сюда, давайте уйдем. (стражнику у дверей) Отойди на двадцать шагов! Проходите, господин де Сен-Люк, проходите! (они уходят)
Сцена II
(Король и герцог Анжуйский)
Король: Я говорю вам, сударь, что это неправда.
Герцог: А я вам говорю, что это ваши друзья организовали нападение у Турнельского дворца.
Король: Кто вам это сказал?
Герцог: Я сам их там видел.
Король: Это уже слишком!
Герцог: Более того, они приняли меня за Бюсси, и попытались на меня напасть.
Король: На вас?
Герцог: Да, на меня.
Король: А что это вы делали в Сент-Антуанском предместье?
Герцог: Какая разница, что я там делал, брат мой?
Король: А я хочу знать. Я такой любознательный сегодня...
Герцог: Я шел к Манасесу.
Король: К колдуну!?
Герцог: Ну, вы же посещаете Руджери, отравителя!
Король: Я хожу туда, куда хочу! Я – король!
Герцог: Это не ответ, это отговорка.
Король: Ваш Бюсси спровоцировал их!
Герцог: Конечно, он вызвал четырех человек разом!!!... Да будет так!
Король: Смерть Христова! Я же вам говорю, что я слышал его провокации на балу у Сен-Люка... Это был заговор.
Герцог (смиренно): Я его не защищаю.
Король: Тем лучше для вас! Я накажу его, и это будет страшным примером для других… Ваши друзья убивают моих друзей!
Герцог: Зато ваши лучшие друзья оскорбляют меня! Меня… вашего брата, которому во Франции и в глаза-то никто не имеет права смотреть, кроме Вашего Величества.
Король: О чем это вы говорите?
Герцог: Я говорю о том, Ваше Величество, что меня переполняет жажда правосудия и справедливости. Вчера была одна возмутительная сцена; сегодня – другая. Пребывание при вашем дворе невозможно более для меня.
Сцена III
(Те же и Шико)
Шико (вносит завтрак короля): Ах, вы ссоритесь ?... Два брата! Как красиво!
Король: Замолчи.
Шико: Энрике, ты же старший, ты должен быть более благоразумным, а ты заставляешь малыша плакать.
Герцог (уязвлено): Ах ты!
Шико: Он такой милый!... Я не хочу, что бы над ним издевались. Не так ли, Франсуа, сладенький мой?
Герцог: Государь, отпустите меня, умоляю вас… Отправьте меня куда-нибудь, освободите!...
Король: Я не задерживаю вас. (герцог выходит)
Шико (усаживается, поставив блюдо): Ты его отпускаешь:
Король: Бюсси! Этот Бюсси!... Если бы я только мог!
Шико: Ты бы назначил его коннетаблем, не так ли?
Король: Нет! Я приказал бы его четвертовать! И тебя вместе с ним!
Шико: Неблагодарный!... У тебя имеются четыре миньона, к которым все общество питает отвращение, четыре пиявки, четыре разновидности чумы, из-за которых тебя прозвали Иродом и Гелиогабалом, из-за которых тебя, не сегодня – завтра, свергнут… И вот нашелся добрый малый, который решил освободить тебя от них, а ты хочешь его четвертовать!... Завтракал ли ты?
Король: Несчастный!
Шико: У тебя есть брат, единственный брат, образцовый брат, брат с двумя носами... А ты его прогоняешь!
Король: Да замолчи ты уже, ничтожество! Проклятая оса!
Шико (со слезами): Ах, куда же он собрался идти, наш милый Франсуа?
Король: Пусть идет к черту! И ты вместе с ним!
Шико: Генрих де Гиз, великий Генрих, надоел тебе, и ты послал его управлять армией... Его брат надоел тебе и ты отправил его вслед за Генрихом де Гизом... Толстяк де Майенн надоел тебе и ты отослал его вслед за кардиналом... Наконец, их хромая младшая сестрица, герцогиня, которая вечно смеется, натачивая свои чудесные маленькие золотые ножницы, коими, как ты знаешь, она мечтает выстричь тебе тонзуру, она тоже надоела тебе… Ты отправил ее вслед за тремя братьями. И вот теперь, твой брат Франсуа тоже тебе надоел, и ты отправляешь его на все четыре стороны... Такое ощущение, что ты весь свет решил отослать прочь. Черт возьми! Энрике – ты тонкий политик, ты – истина в последней инстанции, я верю в тебя. Отправь-ка всех этих людей в одно место… А еще, еще отправь по тому же адресу своего нового главного ловчего, этого Монсоро, злого гения твоего брата. И пошли им еще пятьсот тысяч парижан, которые высмеивают тебя с утра до вечера... Давай же, Энрике, пошли им всю Францию, и давай останемся тут с тобой в гордом одиночестве.
Король (громко): Господин де Нансей!
Шико: Пожалуй, сейчас начнется!
Сцена IV
(Те же и Нансей)
Король: Попросите моего брата не покидать Лувр, не поговорив со мной.
Нансей: Сир, господин герцог только что уехал.
Король: Бегите! Догоните его! Верните его сюда!
Нансей: Да, государь.
Король (привратнику): Посланник господина де Гиза, где он?
Нансей: Смиренно ожидает, Ваше Величество… (уходит)
Король: Я выйду к нему.
Шико (идет за ним с позолоченным блюдом): Ты только попробуй это.
Король: Ах, этот Бюсси!... (выходит в соседний зал)
Шико: Энрике!...
Сцена V
(Шико, Сен-Люк, а затем Жанна)
Сен-Люк (показывая рукой): Гроза миновала… Шико!
Шико: Что?
Сен-Люк: Позволь поблагодарить тебя, ты хороший человек.
Шико: Меня?
Сен-Люк: Тебя, ведь это ты освободил меня этой ночью, это ты вернул меня моей жене, после того, как король сыграл со мною эту шутку.
Шико: Каким образом?
Сен-Люк: О, я догадался… Благодарю за столь великодушную дружбу.
Шико: Я не испытываю к вам ни малейших дружеских чувств, поверьте.
Жанна: К нему – нет, но к Жанне де Бриссак, подруге Дианы де Меридор, с которой вы вместе выросли, которую вы называете сестрой, о которой вы заботились, как брат… О, если бы она была здесь! Если бы вы увидели ее прекрасные черные глаза, золотистые волосы, ее ангельскую улыбку, они заставили бы вас измениться? О, я прекрасно вас знаю!
Шико: Помилуйте!
Жанна: Как? Разве не вы, тот бедный сирота, которого старый сеньор Огюстен принял и воспитал с любовью?
Шико: Я понятия не имею, о чем вы тут говорите.
Сен-Люк: Полноте, король сам нам вчера про вас рассказал.
Шико: Ну, нельзя же верить во все, о чем говорит король. Фу, Сен-Люк, какой ты гадкий! Дай мне спокойно позавтракать.
Сцена VI
(Король, посланник и Нансей)
Король (офицеру – посланнику господина де Гиза): И в конце передайте моему кузену де Гизу, что он не нужен мне здесь, в Париже, но он нужен мне во главе армии, которая осаждает Ла Шарите. И пусть он ждет моего приказа и не предпринимает никаких действий… Засвидетельствуйте ему мое почтение. Прощайте, сударь. (Посланник кланяется и уходит. – Нансей возвращается)
Король: Ну что?
Нансей: Монсеньор герцог Анжуйский собирался уже уезжать. Однако по приказу Вашего Величества он возвращается.
Король: Хорошо… Теперь скажите, есть ли какие-либо новости о господине де Бюсси?
Нансей: Нет, государь. Все считают, что он мертв.
Король: Мне не важно, что считают все, мне нужно знать. Человек не может исчезнуть без следа. Найдите мне господина де Бюсси, живым или мертвым! Вы слышите меня?
Сцена VII
(Те же и Бюсси)
Бюсси: Государь!
Все: Бюсси!
Король: Это действительно он!
Бюсси: Я полагаю, что Ваше Величество оказывает мне честь и беспокоится обо мне?
Король: Вы распустили слухи о своей смерти… Вы скрывались.
Бюсси: Я не скрывался, государь, ибо вот я, перед вами.
Король: Вы утверждали, что были атакованы сегодня ночью?
Бюсси: Я ничего не утверждал, государь.
Король: Значит, вы пришли жаловаться?
Бюсси: Зачем бы мне жаловаться, государь? При мне всегда две руки, которые в состоянии защитить меня и отомстить за меня.
Шико (королю): Я бы хотел, что бы у тебя была хотя бы сотня таких друзей, как этот.
Сцена VIII
(Те же и вбегает герцог Анжуйский)
Герцог: Бюсси! Мой дорогой Бюсси! (обнимает его)
Бюсси: (отстраняясь): Прошу прощения, Монсеньор, вы причиняете мне боль.
Герцог: Вас что-то беспокоит?... Ответьте мне.
Король: Прекрасно, прекрасно. Франсуа, мне нужно с вами поговорить. Господин де Бюсси, мы урегулируем это дело. Ожидайте меня здесь. Пойдем, Франсуа.
(Оба брата уходят)
Сцена IX
(Те же, без короля и герцога Анжуйского)
Жанна: Ах, сударь, вы должны были последовать вчера совету моего мужа!
Бюсси: Мадам, иногда я бываю очень непослушный, но я никогда не бываю неблагодарным. (Он пожимает руку Сен-Люка и целует ручку Жанне)
Сен-Люк: Поверьте нам хоть раз, отбросив ложные понятия о чести. Вместо того, что бы ожидать здесь короля, который взбешен, вам стоит укрыться в каком-нибудь безопасном месте.
Бюсси: Спасибо… Но что об этом думает господин Шико? Позвольте мне посоветоваться с ним. (тихо обращается к Шико) Сударь, вы поступили со мной, как порядочный человек. Я не знаю, с какой целью вы так поступили, но то, что я жив и стою здесь, я должен благодарить вас.
Шико: Отлично, но если вы собираетесь жить и дальше, вам следует позаботиться о себе, вы очень бледны.
Бюсси: Я?
Шико: И это пятно крови, которое проступает сквозь шелк вашего камзола. Закройте его, коль скоро вы собираетесь всех убедить, что вы не были ранены этой ночью.
Сен-Люк: Ранен! Он ранен!
Жанна: Ох!
Шико: Какое счастье!
Жанна: Счастье?
Шико: Эта рана разбудит любовь короля к нему.
Жанна: Ой, не лучше бы было, быть менее любимым королем, но быть более здоровым?
Бюсси: Ах, мадам, этот благословенный удар шпагой я не променял бы на целую империю. Если бы вы знали, чем я ему обязан!
Жанна: И чем же?
Бюсси: Мечтой!...
Сен-Люк: Ты только посмотри!
Бюсси: Да… Добрый друг предупредил меня о засаде возле дворца Турнеллей… Там я был атакован. Я покалечил несколько человек, среди которых был господин де Келюс. Я полагаю, что именно он проткнул мой бок отменным ударом слева.
Шико: Так это Келюс, наш фаворитик, ранил вас? Хорошенькое дело!
Бюсси: Мою лошадь убили, я был ранен, положение стало серьезным, когда я, сам не знаю как, обнаружил, что прислоняюсь к двери, которая вдруг открылась и дала мне войти. Я захлопнул ее перед своими врагами. Я ускользнул от них! Я едва успел прижать носовой платок к ране, что бы остановить кровь… Полагаю, что я упал в обморок.
Шико: А мечта?
Жанна: Увы, но пока я наблюдаю только печальную реальность.
Бюсси: Подождите. Вот здесь и начинается мечта. Мне привиделось, что я лежал на кровати, застеленной белым дамастом с золотыми цветами, перед портретом женщины. О, какой женщины!... И вдруг портрет стал приближаться ко мне, а затем склонился над моей постелью. Я видел светлые волосы, золотыми волнами ниспадающие на восхитительные плечи, черные глаза, в глубине которых дрожали слезы, губы, которые, казалось, шепчут слова молитвы, атласную кожу, настолько нежную, что я видел, как под ней струится кровь. Нет, это была не женщина! Таких просто не существует! Нет, в этом длинном бело-голубом платье я видел ангела, подобного тем, что парят вокруг Святой Девы, или стоят коленопреклоненные пред Господом.
Шико: Да вы счастливчик, коли вам снятся подобные сны!... А затем?
Бюсси: Затем, я нашел ее столь удивительно красивой, что захотел броситься к ее ногам, но я не сумел даже пошевелиться. Тогда я начал мысленно сочинять в ее честь стихи… Мысленно, потому что я не мог произнести ни слова… Я потерял сознание во второй раз.
Жанна: Но когда-то же вы пришли в себя.
Бюсси: Разумеется, графиня.
Жанна: И?
Бюсси: И я уже не лежал на кровати, застеленной белым дамастом с золотыми цветами, в обществе ангела в голубом платье, я лежал на краю рва у Тампля в компании старой повитухи и толстого церковного певчего, который поднял меня на руки и отнес ко мне домой.
Шико: В какое время это было?
Бюсси: Днем.
Шико: Певчий был толстый, что твоя бочка?
Бюсси: Да. Так вы его знаете?
Шико: Это мой друг Горанфло.
Бюсси: Да, Горанфло… И он был не совсем трезв.
Шико: Да говорите уж честно, что он был пьян.
Бюсси: Итак, графиня, на какие размышления вас наводит моя мечта?
Жанна: Золотистые волосы… черные глаза… кожа, подобная лепестку розы...
Бюсси: О, мадам, уж не совершили ли вы маленькое путешествие в рай, что бы разузнать там о моем ангеле?
Жанна: Пожалуй, я слышала о чем-то подобном, спросите у господина Шико.
Бюсси: Правда?
Шико: Мадам шутит.
Жанна: Нет-нет!
Бюсси (Жанне): Знаете ли вы что-нибудь об этих глазах, об этих руках, об этих губах?
Жанна: Я бы сказала «да», если бы мы находились в анжуйской глубинке. Но так как вы мне говорите о Сент-Антуанском предместье, я не рискну сказать ни «да», ни «нет»… Вы грезили, сударь.
Шико: Самое реальное во всем этом – удар шпагой, который вы получили.
Бюсси: Тогда объясните мне одну вещь.
Шико: Давайте объясню.
Бюсси: Я закрыл рану своим платком... Я вам об этом сказал, не правда ли?
Шико: Да.
Бюсси: Однако, очнувшись, я не нашел своего платка.
Шико: О! Горанфло! Фи!
Бюсси: Вот то, что я обнаружил на своей ране. (Он вытаскивает из кармана платок и показывает его)
Жанна: Душистый, расшитый платочек...
Бюсси: Отмеченный литерами «Д» и «М»
Жанна (взволновано): Д.М.
Шико (взволновано): Ах!
Жанна: Была ли она в Париже?
Бюсси: Она и есть в Париже, графиня!
Шико: Это невозможно!
Жанна (обращается к Шико): Точно?
Бюсси (обращается к Шико): Что невозможно?
Шико (отвечает Бюсси): Давайте будем считать, что это у Горанфло такие платочки.
Жанна (сама себе): Она бы не оставила его подобным образом…
Бюсси (Жанне): Кто?... Кого бы она не оставила?... Графиня – вы каменная!... Господин Шико, вернитесь к жизни!... Вы оба, пожалейте меня, я влюблен, я растерян, я сошел с ума!
Шико: Литеры «Д» и «М».
(Паж приносит Жанне письмо)
Паж: Для мадам графини де Сен-Люк!
Бюсси: О, но я непременно найду ее!
Жанна (прочитав письмо): Она в Париже! Это же чудесно! (она протягивает письмо Сен-Люку)
Сен-Люк (читает): «Моя дочь Жанна, я жду тебя... Приезжай! – Барон де Меридор.»
Шико (в сторону): Меридор!
Сен-Люк: Пойдемте, графиня, не стоит заставлять его ждать.
Бюсси: Вы меня покидаете?... О!...
Жанна: До свидания!... Вы можете надеяться на свою звезду. (Она уходит вместе с Сен-Люком)
Шико (про себя): В Париже! (уходит)
Сцена X
(Те же, Ливаро, Риберак, Антраге, придворные, затем Нансей)
Антраге: Бюсси! Мой храбрец!
Ливаро: Мы уже начали оплакивать тебя.
Антраге: Я оббежал весь Париж. Говорят, что ты искалечил миньонов. Парижане жаждут подробностей твоего триумфа.
Бюсси: Черт! Сейчас не время!
Нансей (входит, стучит в дверь, ведущую в покои короля): Государь, господин граф де Монсоро просит аудиенции у Вашего Величества.
Голос короля: Пусть войдет!
(Придворные приближаются с любопытством)
Нансей: Введите господина графа де Монсоро!
(Всеобщее движение)
Антраге: Похоже, что наконец-то мы его увидим!
(Герцог Анжуйский медленно выходит и останавливается на пороге)
Бюсси: Что ж, посмотрим!
Сцена XI
(Те же и Монсоро)
Распорядитель (громко): Господин граф де Монсоро!
Нансей (обращается к Монсоро): Следуйте за мной сударь.
Монсоро (герцогу Анжуйскому): Монсеньор, я знаю все, что я должен Вашему Высочеству, и я попытаюсь оправдать ваши надежды.
Герцог: Входите, господин главный ловчий. Мой брат ожидает вас в наилучшем расположении духа. (Герцог и Монсоро входят к королю)
Сцена XII
(Те же, без Монсоро и герцога Анжуйского, а также придворные)
Бюсси: Ох, отвратительный вид!... И таким людям вы покровительствуете, монсеньор?
Антраге: Какой он некрасивый, этот Монсоро!
Бюсси: Ужасный!... Странно, не знаю почему, но я чувствую, что мне придется столкнуться с этим человеком.
Риберак: Тем хуже для него.
Ливаро: О, черт, да он людоед!
Бюсси: Что ты о нем знаешь?
Ливаро: Немного. Мое поместье располагается рядом с его землями.
Бюсси: Тогда почему людоед?
Ливаро: Слушайте. Однажды ночью я возвращался…
Антраге: Брррр! Начало уже звучит ужасно.
Бюсси: Позвольте ему закончить.
Ливаро: Говорю вам, около шести недель назад я возвращался от моего дяди д’Антраге через леса Меридора. Внезапно я услышал душераздирающий крик и в конце аллеи увидел всадника, скачущего на большой черной лошади... Этот человек рукой зажимал рот кричавшей женщине, которая была перекинута у него впереди седла. У меня с собой была аркебуза для охоты, и я собрался убить палача... Но он исчез среди деревьев.
Бюсси: И что потом?
Ливаро: Я навел справки и узнал, что это был господин де Монсоро.
Антраге: Подумаешь, мы тоже, случается, похищаем женщин!
Риберак: Да, но мы позволяем им кричать.
(Смеются.)
Сцена XIII
(Те же и герцог Анжуйский)
Герцог: Неужели здесь смеются?
Бюсси: Клянусь вам, вы правы, Монсеньор.
Герцог: И над чем?
Бюсси: Над теми услугами, которые оказал вам главный ловчий.
Герцог: Что ты знаешь о них?
Бюсси: Судите сами. Говорят, что именно он, на своем огромном черном коне, похищает для Вашего Высочества женщин.
Герцог: Господин де Бюсси!
Бюсси (сам себе): Похоже, я ударил в самую точку.
Герцог (приходя в себя): Эй, Бюсси!
Бюсси: Да, монсеньор? (герцог хохочет) Вот так так, кажется то, что я сказал показалось вам странным.
Герцог: Я смеюсь над твоими сведениями... Откуда ты их берешь?
Бюсси: В лесах Меридора! (Герцог вздрагивает. – Бюсси, обращается сам к себе.) И похоже, герцог замешан в том, что видел Ливаро.
Герцог: Ты мне отказываешь в праве быть влюбленным?
Бюсси: Но…
Герцог: И ревновать?
Бюсси: Воля ваша, монсеньор.
Герцог: Отлично, окажи мне услугу.
Бюсси: Подобную тем, что вам оказывает главный ловчий?
Герцог: Слушай. Я заметил в церкви женщину, чьи черты мне напомнили другую, которую я страстно любил, и которую я всегда буду любить.
Бюсси: Я слушаю вас, монсеньор.
Герцог: Похоже, что она умна и красива, но…
Бюсси: Вы не уверены.
Герцог: Я узнал, что какой-то мужчина украдкой ходит к ней в дом по ночам.
Бюсси: О-о! Любовник? Муж?
Герцог: Это-то я и хочу узнать.
Бюсси: Как же? С моей помощью?
Герцог: Ты согласен?
Бюсси: Выслеживать эту женщину? Я?
Герцог: Следить за тем мужчиной.
Бюсси: Стать шпионом?... Э, монсеньор, для этого у вас есть господин де Монсоро.
Герцог: Но, Бюсси, возможно, придется обнажить шпагу.
Бюсси: Тем больше причин поручить это господину главному ловчему. Ему за это платят.
Герцог: Значит, ты отказываешь? А ведь ты находишься у меня на службе.
Бюсси: Причинять вред женщинам, к службе не относится... И потом, я не в состоянии, я ранен.
Герцог: Прекрасно… Я сам прослежу за ней, как я это делал вместе с Орильи вчера, когда на тебя напали.
Бюсси: Вы были там?
Герцог: Именно.
Бюсси: Следовательно, эта женщина живет?...
Герцог: Напротив Турнельского дворца...
Бюсси: Ах!
Герцог: И если со мной приключится несчастье, в этом тебе придется упрекать себя.
Бюсси: Не ходите туда, и с вами ничего не случится.
Герцог: Нет! Она слишком красива!
Бюсси: Так вы же ее едва видели.
Герцог: Но я заметил эти восхитительные светлые волосы.
Бюсси: Ах!
Герцог: Эти черные глаза.
Бюсси (сам себе): Черные!
Герцог: Цвет лица, единственный в мире, божественная талия.
Бюсси (в сторону): Это она! (вслух) Давайте посмотрим, монсеньор, вы меня растрогали.
Герцог: Ты шутишь?
Бюсси: Нет, даю вам слово. Рассказывайте, что мне следует там делать.
Герцог: Тебе следует спрятаться неподалеку от деревянного дома со статуей Девы Марии на фронтоне.
Бюсси (в сторону): Это точно там! (вслух) А затем?
Герцог: Ты последуешь за человеком, который войдет в дом, и будешь следить за ним до тех пор, пока не узнаешь, кто он.
Бюсси: Ну а если он закроет за собой дверь?
Герцог: Вот ключ.
Бюсси: Давайте.
Герцог: Значит, ты пойдешь?
Бюсси: Конечно пойду! Сегодня же вечером.
Герцог: Даешь слово?
Бюсси: Слово дворянина!
Герцог: Отлично… Вот и аудиенция окончена… Прощай!
Сцена XIV
(Те же, Монсоро и Шико)
Герцог: Итак, господин главный ловчий, довольны ли вы аудиенцией у короля?
Монсоро: Все прошло замечательно, монсеньор, благодаря рекомендации Вашего Высочества.
Герцог: Я всего лишь рассказал ему правду о вашем таланте в псовой охоте.
Монсоро: И теперь король желает поскорее испытать этот талант… Он приказал мне сегодня же ночью отправиться в Фонтенбло, где он хочет послезавтра поохотиться.
Герцог: Ну, так поезжайте.
Монсоро: Это невозможно, Ваше Высочество.
Герцог: Почему?
Монсоро (понижая голос): Герцог де Гиз прибыл сегодня утром в Париж, и господин де Майен только что прибыл, вместе с Николя Давидом.
Герцог: Тише!
Шико (проходя мимо): Он сказал: «с Николя Давидом»!
Монсоро: Встреча назначена в аббатстве Святой Женевьевы, сегодня ночью.
Герцог: Сегодня ночью!
Монсоро: Ваше Высочество позволило договариваться мне от своего имени. Я договорился. Это решено.
Герцог: От моего имени!... От моего имени!...
Монсоро: Слово принца, данное другим принцам, монсеньор.
Герцгог: Только не уезжайте до завтра в Фонтенбло.
Монсоро: Значит сегодня ночью мы полагаемся на вас?
Герцог: Да.
Монсоро: В десять часов в аббатстве.
Герцог: В десять часов.
Шико (который все слышал): В десять часов!
Герцог: Король идет. Уходите!
Сцена XV
(Те же и король, а затем Меридор)
Король: Что ж, господа, послезавтра мы охотимся в Фонтенбло.
Голос: Позвольте мне пройти, говорю я вам !
(За сценой шум, голоса и звон оружия.)
Король: Что это за шум?
Голос: Спросите короля, позволит ли он выгнать из Лувра старого барона де Меридора.
Шико (прячется за спинами): Ах!
Король: Этот старик...
Меридор (пытается прорваться через стражу): Вы узнали меня, государь.
Герцог (обеспокоенно): Монсоро!
Монсоро (также): Монсеньор!
Король: Позвольте барону де Меридору приблизиться.
(Швейцарцы опускают свои протазаны. – Меридор медленно подходит и становится на колени.)
Меридор: Государь, перед вами старый слуга, тот, кто за четыре царствования ни разу ни о чем не попросил, ни у своей страны, ни у своего короля.
Король: Чего вы хотите от нас, сударь?
Меридор: Правосудия!
Король: Говорите!
Меридор: Я принял в своем доме дворянина, я назвал его другом… Но он похитил мою дочь, он заключил ее в тюрьму в своем замке, он заставил ее выбрать между позором и смертью.
Король: За подобное преступление должно наказать.
Меридор: И мое дитя выбрало смерть... Она все оставила: молодость, счастье, надежду, она отдала себя в руки Господа, что бы с честью выйти из положения… Она умерла, государь, оставив меня в одиночестве и отчаянии, меня, у которого была только одна радость на земле, меня, которому ничего больше не осталось, как умереть, отомстив прежде за нее, меня, Богом забытого старика, склоняющего голову к вашим ногам и восклицающего: «Пусть земля поглотит меня, если мой король меня не услышит!»
Король: Я вас слышу, и я отомщу за вас. Виновник? Не бойтесь и назовите его… О, назовите, будь он хоть бароном, хоть герцогом, хоть принцем!
Меридор (встает и подходит прямо к герцогу): Виновник?... Вот он!
Все: Монсеньор!
Король: Вы слышите, брат мой!
Герцог: Этот человек сам не понимает, о чем говорит... Я его не знаю!
Меридор: Ты меня не знаешь?
Король (герцогу): Немедленно отвечайте!...
Георцог: Этот несчастный дворянин потерял свою дочь. Он обожал ее, боль утраты заставила его потерять рассудок, и, не будучи в состоянии обвинить Создателя, он обвиняет людей.
Меридор: Трус! Но кто-то же из присутствующих здесь должен меня знать… Кто-то же должен сказать королю, что я никогда не лгал, и даже под угрозой смерти не сделаю этого… Господа ... (Монсоро делает шаг и Меридор замечает его) Ах! Граф де Монсоро, мой друг, тот, кто предупредил меня о кознях герцога, в которые я не хотел верить… Граф де Монсоро, подойдите же, подтвердите мои слова.
Герцог (обеспокоенно): Он называет графа своим другом!
Меридор: Да, он мой лучший друг; так как, если бы я его послушал, если бы я избавил свою дочь от твоих взглядов, она бы была жива, увы! она была бы сейчас жива!
Герцог: Итак, государь, господин де Монсоро лучший друг этого старика, я соглашусь принять его в качестве судьи. Пусть он скажет!
Меридор: Пусть он скажет... И все, что он скажет, будет правдой.
Король (обращается к Монсоро): Говорите, сударь.
Монсоро: Государь, я не никогда не оставлю старого друга, подвергнутого столь безжалостным испытаниям... Однако я должен признаться вам, и это знает вся провинция, что после смерти дочери барон де Меридор сошел с ума.
Меридор: Я?
Герцог: Вы видите...
Монсоро: Мне было тяжело это признать, но нельзя лгать королю.
Меридор (в негодовании): О…
Герцог (бросается перед королем): Осторожно, государь! Это безумие может стать опасным.
Меридор (стоя на коленях): Государь, заклинаю самым святым, всем тем, что свято...
Король (тихо): Да, да.. Пусть пошлют за моим врачом, Мироном. Он вас вылечит, я доверяю ему. (герцогу) Прошу прощения, Франсуа.
Меридор: Я что, действительно становлюсь сумасшедшим?...
Король: Господин Нансей, распустите всех. А затем проводите этого старика за пределы Лувра, со всем уважением к его несчастьям. (он выходит вместе с герцогом налево)
Нансей: Да, государь. (после ухода короля) Расходитесь, господа. (помогает барону подняться с колен)
Бюсси: Я не оставлю этого несчастного человека. (направляется к барону)
Шико (тихо): Господин де Бюсси, отправляйтесь в тот дом в Сент-Антуанском предместье. Там вы расскажете о том, что только что увидели здесь.
Бюсси: Но...
Шико: Ступайте, а я останусь с ним.
(Бюсси уходит)
Сцена XVI
(Шико, в задумчивости, и Меридор)
Меридор: О, мой Бог, где же ты? Неужели ты не видишь мои страдания? Боже мой, молю тебя! Умоляю! Умоляю ! Умоляю ! Ниспошли мне помощь свою! Помоги!
Шико (касаясь его плеча): Отец!
Меридор (оборачивается): Ах!... Сын мой!
Шико: Тише!
Меридор: Я больше не оставлю тебя.
Шико: Напротив, именно сейчас вы меня оставите. Если нас увидят вместе, если заподозрят, что мы знакомы, все будет потеряно.
Меридор: Так что же! Зачем мне жизнь, если Диана умерла!
Шико: А если бы это было не так?
Меридор: Что ты такое говоришь?
Шико: Ничего… Где вы остановились?
Меридор: На улице л’Арбр-Сек (Засохшего дерева), в «Оленьем роге».
Шико: Возвращайтесь туда и ждите меня.
Меридор: Ты хочешь меня бросить!...
Шико: Я не придворный и не главный ловчий, чтобы предавать друзей... Я помогу вам, будьте уверены.
Меридор: Так кто же ты тогда?
Шико: Шут…
Меридор: Ты?!
Шико: Как и вы!* Ступайте! Ступайте! (Барон де Меридор уходит. – Шико обращается к входящему Нансею) Он уехал... Не беспокойтесь о нем. И почему подобных людей впускают в Лувр?
Картина четвертая
Интерьер дома на улице Турнель. Сцена разделена на две части. Справа – прихожая с окном на улицу. Слева – спальня Дианы, занимающая треть сцены. Двери справа и слева. В центре место для молитв. Кровать застелена белым дамастом в золотистых цветах. Между окнами большой портрет.
Первая сцена
(Диана и Гертруда)
Диана (мечтательно): Что же стало с этим несчастным мужчиной, таким смелым, таким красивым?... (Гертруда открывает окно будуара) Он лежал бледный, бездыханный, и внезапно его глаза открылись... Какой взгляд!... (она встает)
Гертруда: Вы меня звали?
Диана: Ты уверена, что никто в округе не заподозрил, что мы принимали здесь этого дворянина?
Гертруда: Никто. За маленького хирурга, который перевязал его и помог перенести к Тамплю, я могу поручиться.
Диана: Оставили его таким образом... Ох!...
Гертруда: Монахи Тампля помогут ему, будьте уверены. Реми мне так сказал.
Диана (мечтательно): Да, Гертруда, да! (Гертруда выходит). Как бы я хотела узнать его имя! Если бы я могла увидеть его снова!
Гертруда (подбегает): Мадам, только что открылась и закрылась дверь. Кто-то вошел. Поднимаются. Два человека!... Возможно, это герцог со своим Орильи. (она направляется ко входу)
Диана (берет из сундука кинжал и прячет его в одежде): Пусть приходят! Больше я их не боюсь!
Гертруда: Мадемуазель, это господин граф.
Примечание:
* Шико играет словами, по-французски "un fou" - это и шут, и сумасшедший.
Сцена II
(Те же и Монсоро)
Монсоро: Я снова вас испугал?
Диана: Нет, сударь, я молилась.
Монсоро: Могу ли я поговорить с вами наедине?
Диана: Можете. (решительно) Гертруда, оставь дверь открытой.
(Гертруда переходит в будуар, таким образом, чтобы все видеть, но не слышать).
Монсоро: Вы очень боитесь меня, Диана!
Диана: Имеете ли Вы что-то важное, что бы сообщить мне, господин граф?
Монсоро: Судите сами. Я не могу более вас защитить, и в этом нет моей вины.
Диана: Я слушаю.
Монсоро: Я думал, я надеялся, что мне удалось вырвать вас из рук герцога Анжуйского, удалось спаси вашу честь.
Диана: Это правда.
Монсоро: Ваша вуаль, найденная в воде, ваше необъяснимое исчезновение, все говорило о том, что вы мертвы, и герцог поверил в это.
Диана: Как, увы, и мой отец!
Монсоро: Это жестокая, но спасительная необходимость... Видя отчаяние вашего отца, разве кто-нибудь усомнится в вашей смерти?
Диана: Мой бедный отец! Что он должен был испытать в тот момент, когда вы сообщили ему свою ложь! И каково же будет его счастье, когда он узнает о моем спасении, и о том, что я в безопасности.
Монсоро: Он будет счастлив, несомненно. Но ваше спасение и ваша безопасность под угрозой. Если бы вы послушали меня и оставались бы в стенах этого дома, возможно, сегодня бы все ваши злоключения закончились бы. Вы же пожелали выйти...
Диана: Я хотела помолиться Богу, что бы Он утешил моего отца, я ходила в церковь Святой Екатерины.
Монсоро: И это была ошибка! Герцог случайно оказался там и увидел вас.
Диана: Да, это так. Простите, что скрыла это от вас. Я надеялась, что он не узнает меня под вуалью.
Монсоро: И вчера вы получили доказательства.
Диана: Вы знаете какие…?
Монсоро: Знаю, что герцог раздобыл ключи от этого дома. Я знаю, что он был тут в сопровождении Орильи, соучастника всех его преступлений. Я знаю, что они собирались сюда войти, когда по счастливой случайности, королевские миньоны атаковали его. Он испугался, что станет жертвой своего инкогнито, и поторопился назвать им себя, а затем вынужден был отступить. Все ли верно я вам рассказал?
Диана: Да. (в сторону) Я дрожу!
Монсоро: Должно быть, вы были сильно обеспокоены всем этим шумом?
Диана: Конечно! Но ведь герцог ушел ...
Монсоро: У него темное и настойчивое сердце. Он вернется.
Диана: Он забудет, сударь.
Монсоро: Нет! Что я только не делал, что бы забыть вас. Но это невозможно сделать, увидев вас только раз.
Диана: Сударь!
Монсоро: Сегодня вечером герцог вернется.
Диана: Я покину этот дом. Я возвращусь к моему отцу.
Монсоро: Бегите, но куда бы вы не отправились, он будет следовать за вами, пока не найдет вас.
Диана: Вы пугаете меня!
Монсоро: Не имею не малейшего намерения!
Диана: Что же вы предлагаете?
Монсоро: О, у меня скудное воображение… Но я нашел средство, или, вернее, ваш отец нашел его…
Диана: Мой отец! Какое средство?
Монсоро: В последний раз, когда я видел его в Меридоре, когда я сказал ему, что вы не умерли, но что вы подвергаетесь большой опасности, когда я поклялся ему, что спасу вас, даже ценой собственной жизни, он мне вручил письмо.
Диана: У вас есть письмо моего отца, и вы до сих пор мне его не показали!
Монсоро: Я надеялся справиться не прибегая к подобной жертве с вашей стороны. Я знаю какую неприязнь внушаю вам. И все же опасность велика, и нам нужно что-то предпринять.
Диана: Письмо, сударь!
Монсоро: Вот оно.
Диана (читает): «Моя любимая Диана...»
Монсоро: Узнаете ли вы дорогой вам почерк?
Диана: О, да! Да! (читает) «Опасность, которой ты подвергаешься, огромна и непреодолима. Я не могу тебя спасти, но господин де Монсоро хочет пробовать сделать это. Доверься ему, как лучшему другу, которого нам ниспослало Небо. Граф расскажет тебе о велении моего сердца, и я хочу, что бы ты поняла, в каком неоплатном долгу мы находимся перед ним. Умоляю, поверь мне, и повинуйся моей воле. Будь милостива ко мне и к нашему другу. – Барон де Меридор.» (Диана опускает голову и плачет).
Монсоро: Это был единственный способ, и ваш отец одобрил его. Но вы отказываетесь, и я отступаю.
Гертруда (возвращается): За вами кто-то следовал, граф, я вижу тени через решетку двери.
Монсоро: Ожидают, когда я уеду.
Гертруда (указывает на дверь): Хотите взглянуть? (Монсоро идет посмотреть)
Монсоро: Действительно, два человека!
Диана: И?
Монсоро: Это герцог.
Диана: Боже мой! Боже мой! И вы не можете меня спасти от этой опасности?
Монсоро: Прошу прощения, мадам, я главный ловчий короля, я принадлежу ему, и если бы я сочетался браком, то именно король смог бы защитить мою жену.
Диана (огладывается): Это невозможно! Никогда! Никогда!
Монсоро: Тогда мне остается только проститься с вами. Я отбываю в Фонтенбло, где я пробуду неделю.
Диана: Значит, вы покидаете меня?
Монсоро: Я подчиняюсь вам… Могу ли я провести под вашей крышей ночь, не будучи вашим мужем?
Диана: Я поеду с вами.
Монсоро: Мне не хотелось бы вас скомпрометировать. Вас должны видеть только с вашим мужем.
Диана: На моей двери есть засовы.
Монсоро: Засовы против принца крови?
Диана: Я убью себя!
Монсоро: Этим вы убьете своего отца!
Диана: О! О! (подбегает к окну будуара) Они все еще там. (она быстро возвращается)
Монсоро (приоткрывает дверь и обращается к слуге): Приведите священника и его помощника. (Диане) Неужели это так сложно, подчиниться воле барона де Меридора?
Диана (тянется за письмом и перечитывает его): Это как если бы мне повелел Бог. Ты приказываешь, мой отец, я повинуюсь.
Монсоро: Пойдемте!
Диана: Куда?
Монсоро: В вашу молельню.
Диана: В мою молельню?
Монсоро: Священник...
Диана: Ах, вы все предусмотрели!
Монсоро: Вы можете сказать «нет».
Диана: Я хочу увидеть моего отца!
Монсоро: Вы свободны, мадам. Никто не принуждает вас против вашей воли. Если вы пожалели о своих словах, я верну их вам.
Диана: Идите, сударь! Гертруда, пойдем! (Они выходят через дверь молельни. После того, как дверь закрывается за ними, открывается другая дверь и появляется Бюсси)
Сцена III
Бюсси (один): Мне уже казалось, что эти люди никогда не войдут… Итак, если я правильно посчитал, то в доме сейчас четверо человек. Какой интерес был у Шико отправлять меня сюда?... Что ж посмотрим. Где я? Лестница, коридор, комната… Ничего не узнаю. Я не вижу белую постель, портрет… Возможно меня перенесли в другую комнату. (он осторожно открывает дверь в спальню Дианы). Здесь! Здесь! Вот она – моя мечта! Недостает только прекрасного ангела. Однако дом был полон людей, а я никого не вижу. Куда они подевались? (он открывает дверь). Темный коридор, еще одна лестница (он приближается к молельне и прислушивается) Как странно! Похоже, что кто-то читает молитву. (смотрит в замочную скважину). Мужчина стоит на коленях, женщина около него!... Это она! Ах, еще прекраснее, чем во сне! Но кто этот человек?... Ничего не видно. И к чему здесь священник? О, это похоже на венчание. Они склоняют головы, священник благословляет их. Все закончилось... Идут сюда... Осторожно, Бюсси! (он возвращается в кабинет)
Сцена IV
(Бюсси в кабинете, Монсоро, Гертруда и Диана)
Бюсси: Господин де Монсоро! Похититель на черной лошади!
Диана: Я ваша жена, сударь. Но этому браку не состояться без благословения моего отца, в замке Меридора.
Бюсси: Меридор! Теперь я все понимаю.
Монсоро: Послушайте, Диана, могу ли я надеяться...
Диана: Вы мне сказали: «Станьте моей женой, чтобы я имел право вас защищать». Теперь вы можете рассказать обо мне герцогу Анжуйскому и всему миру. Что ж, защитите меня, защитите!
Монсоро: Гертруда, выйдите. (Гертруда колеблется)
Диана: Выйди! (Гертруда уходит)
Сцена V
(Монсоро, Диана)
Монсоро: Мадам, пора заканчивать с ролью жертвы. Вы в Париже, в моем доме, вы – графиня де Монсоро, то есть моя жена...
Диана: Отвезите меня к моему отцу, теперь, когда мне больше нечего опасаться.
Монсоро: Это было бы неосторожно, еще не время. Мне нужно предпринять некоторые меры.
Диана: Что ж, возвращайтесь, когда предпримете их.
Монсоро: Вы играете с моей любовью и с моими правами?
Диана: Сделайте так, чтобы я поверила мужу, и наш брак станет действительным.
Монсоро: Что я сделал, что вы так боитесь? Что мне сделать, чтобы заслужить ваше доверие?
Диана: Поменьше думайте о себе, и больше обо мне.
Монсоро: Ах, это уж слишком! Вы меня оскорбляете, вы меня толкаете на отчаянный поступок!
Диана: Гертруда! (Монсоро делает попытку ее остановить)
Монсоро: Сегодня ночью вы станете моей!
Диана (выхватив кинжал): Вот мой ответ вам. (она бросается с кинжалом в руке в кабинет, и пытается закрыть дверь)
Монсоро (стучит кулаком в дверь, которая поддается под ударами): Диана!
Диана: Откройтесь, и вы найдете меня на пороге мертвой!
Бюсси (отстраняет ее и наваливается на дверь сам): И за вас будет кому отомстить!
Диана: Ах!... (с благодарностью) Он!...
Монсоро (в сторону): Девять часов! Встреча с принцами! (Диане) Вы хотите этого, мадам? Я удаляюсь. Простите меня... Скажите хоть слово! Одно слово!... (Он ждет. Молчание.) Я повинуюсь. (сам себе) Но я вернусь! (Монсоро открывает дверь коридора и исчезает. Гертруда возвратилась из молельни. Она видит, как уезжает Монсоро, и идет за ним, что бы закрыть дверь, которую Монсоро яростно захлопывает.)
Сцена VI
(Диана, Бюсси)
Диана: Что вы здесь делаете, сударь?
Бюсси: Человек, которому вы спасли жизнь, разве он может подвергнуть опасности вашу честь?
Диана: Вы все слышали?...
Бюсси: Увы, мадам!
Диана: Кто вы? Ваше имя?...
Бюсси: Луи де Клермон, граф де Бюсси.
Диана (в порыве радости): Бюсси! Храбрый Бюсси!... Ах, Гертруда, как я счастлива!... Теперь я под защитой храбрейшего и самого благородного дворянина во Франции!
Третий акт
Картина пятая
Гостиница «Олений рог». – Небольшой зал. Дверь в глубине. Справа окно. Слева дверь.
Сцена первая
(Бономе, входит Шико)
Бономе: Как! Это вы, господин Шико?... Здравствуйте, господин Шико! Добрый вечер и приятного аппетита!!!
Шико: Что ж, это обоюдовыгодное пожелание, мой дорогой Бономе. К сожалению, я не люблю трапезничать в одиночестве.
Бономе: Если нужно, сударь, я могу поужинать вместе с вами.
Шико: Спасибо, но я кое-кого жду.
Бономе: Мэтра Горанфло? То-то он попросил комнату, где бы он мог предаться думам и размышлениям.
Шико: Размышлениям? Горанфло?... Вы, должно быть, ослышались, друг мой, должно быть он сказал «перевариванию».
Бономе: Нет, господин Шико, нет, я уверен в том, что я сказал. Перевариванию – это было бы слишком просто.
Шико: Воистину, у него отменный желудок.
Бономе: Мало какой желудок справиться с ужином, который мэтр Горанфло заказал на сегодняшний вечер.
Шико: Ба!
Бономе: Блюдо постного шпината.
Шико: Горанфло ужинает шпинатом? Происходит что-то странное.
Бономе (лукаво): Хе-хе!
Шико: Сегодня вечером мне кажется, что Париж наполнен физиономиями, которые я ранее видел только в канун дня Святого Варфоломея. Хорошо бы было, что бы я ошибся. (Бономе улыбается) Или я не ошибаюсь?
Бономе: Я не знаю…
Ла Юрьер (заглядывает в дверь): Собрат, можем ли мы поговорить?
Шико: Я его знаю.
Бономе: Мэтр Ла Юрьер, коллега. (Ла Юрьеру) Я присоединюсь к вам через минуту.
Ла Юрьер: Я жду вас. (уходит)
Шико: Этот Ла Юрьер – хозяин «Прекрасной звезды».
Бономе: Да.
Шико: И он вас ждет? У вас какие-то общие дела?
Бономе: Небольшое собрание.
Шико: Отлично! Отлично! Ступайте, мэтр Клод!... Один момент! Не поселили ли вы у себя пожилого дворянина, который прибыл сегодня?
Бономе: Барон де Меридор, да, господин Шико.
Шико: Не говорил ли он вам, что ждет кого-то сегодня вечером?
Бономе: Я должен сообщить ему, когда посетитель придет.
Шико: Что ж, сообщите, что его ожидают.
Бономе: Где?
Шико: Здесь... Ступайте, мэтр Клод! (Бономе выходит)
Сцена II
(Шико, затем Бономе)
Шико: Так, господин Ла Юрьер созывает своих коллег на ночное собрание... Да, Париж удивителен… Монсоро назначил встречу Николя Давиду... Николя Давид, отменный фехтовальщик, вряд ли ты придешь в одиночку: шпака неотделима от него, как он сам неотделим от своего дорогого хозяина, господина де Майенна, как сам Майенн от своего дорогого брата Генриха? Гиз и Майенн в Париже! Это то, о чем Монсоро сообщил герцогу Анжуйскому... Да, неужели сегодня пришел рас расплаты? Ваши счета в порядке, господин де Майенн, равно как и счета Николя Давида.
Бономе (входит с мальчиком): Он спускается, он спускается, этот достойный господин! Куда поставить прибор?
Шико: А это что?
Бономе: Столовый прибор мэтра Горанфло, который должен прибыть к десяти часам.
Шико: И его графин?... Решительно, этот человек неисправим.
Бономе: Я слышу шаги пожилого дворянина.
Шико: Кстати… (тихо говорит Бономе) Постучите трижды, когда эти люди прибудут.
Бономе: Да, господин Шико... Сюда, господин барон, сюда! (он вводит Меридора и выходит)
Сцена III
(Шико и Меридор)
Меридор: Дитя мое! Друг мой!
Шико: Здесь вы можете меня обнять. (они обнимаются). Присядьте, отец.
Меридор (садится): Нет, я ничего не могу делать, ни о чем не могу думать. Моя старая кровь снова прилила к сердцу... Как видишь, меня лихорадит, с тех пор, как мы с тобой расстались.
Шико: Вы только посмотрите.
Меридор: Ты произнес ужасные слова, слова, которые меня убивают… Ты сказал: «Если Диана не умерла!» Будь осторожен! Будь осторожен!
Шико: Да, я так сказал.
Меридор (с восторгом): Следовательно, это возможно!
Шико (в сторону): Надо постараться не убить его. (вслух) Давайте не будем торопиться, успокойтесь. Разве для Бога есть что-либо невозможное?
Меридор: Бог отвернулся от меня.
Шико: Отчаяние? Это грех.
Меридор: И ты осмеливаешься мне говорить, что надеешься!
Шико: Послушайте внимательно... Вы ведь не держали в своих руках умершую бедняжку? В то же время, кое-кто увидел в Париже женщину, столь странно похожую на...
Меридор: Диану?
Шико: Да.
Меридор: Что?
Шико: Я попросил друга… это великодушный человек, разузнать все и сообщить мне.
Меридор: Где?
Шико: Здесь.
Меридор: Когда?
Шико: Возможно, уже сегодня вечером.
Меридор: И что?
Шико: Если вести будут добрыми, этот друг придет и трижды постучит в ставню. (раздаются три удара)
Меридор (вскакивает): О!
Шико: Отец! Отец, это всего лишь надежда, а не уверенность. (обращается к входящему Бюсси) Ну, что?
Меридор: Сударь: жизнь или смерть, не заставляйте меня страдать.
Сцена IV
(Те же, Бюсси и Диана)
Диана: Мой дорогой отец! (она устремляется навстречу барону)
Меридор: Диана, дитя мое! (они обнимаются)
Шико (обращается к Бюсси): Спасибо!
Меридор: Ты моя! Ты принадлежишь мне!
Бюсси (тихо, вздыхая) Нет, бедный отец, она принадлежит другому.
Шико: Этому жалкому Монсоро? Я подозревал.
Меридор (Диане): Я увожу тебя с собой, больше ты меня не покинешь.
Диана (показывая на Бюсси): Поблагодарите, по крайней мере, моего освободителя.
Меридор: Ах, как мне его отблагодарить? (он пожимает руки Бюсси)
Диана (обращается к Шико): И ты, мой друг, мой брат...
Шико: Ах! Больше ни слова! Возвратитесь в вашу квартиру, и чтобы никто вас не увидел... Не открывайте, не выходите, даже если к вам придут от моего имени, даже если к вам придут от имени короля, даже если я сам приду… Идите! Идите!
Меридор: Но как тебя снова увидеть?
Шико: Завтра, в восемь часов, в покоях короля, присутствуйте там оба. Уходите!
Меридор: Пойдем, мое сокровище! Пойдем, дочь моя!
Диана (обращается к Бюсси, нежно): До завтра!
Бюсси (страстно): И навсегда! (Диана и Меридор выходят)
Шико: Что касается вас, господин де Бюсси, постарайтесь до завтра не встречаться с герцогом. Я советую вам, возвращайтесь к себе и отдохните. Давайте осмотрим улицу, свободна ли она. Проходите.
Бономе: Но ужин, господин Шико?
Шико: Я провожу этого господина до набережной и вернусь. (они с Бюсси уходят)
Сцена V
(Бономе, а затем Горанфло)
Бономе: Он вернется… Хорошо! Что же я подам ему на ужин? Он ценит вкусную еду и всегда платит, а это редкость в наше время. (обращается к мальчику) Накрывай на стол. И не ставь вино, он имеет обыкновение выбирать его сам. (Между тем входит Горанфло, он погружен в себя и жестикулирует, словно произносит речь.) Он предпочитает суп с раками, да... (обращается к мальчику) Суп с раками, ты слышишь? После супа, как говорится, что мы подаем в красном соусе из апельсинов?... Отправляйся за красными апельсинами! (обращается к мальчику) Ты слышал меня? Жаркое, сейчас... Отлично, прекрасная бресская пулярка… (Горанфло громко вздыхает. Бономе замечает его.) Ах, это вы, мэтр Горанфло?
Горанфло: И что это за отъявленный грешник, для которого вы готовите подобную еду во время великого поста?
Бономе: Но это же все постное! Суп с раками…
Горанфло (облизывает губы): О!
Бономе: Красный соус с апельсинами…
Горанфло (опять облизывается): О!
Бономе: Пулярка… О, признаю вашу правоту… Ну, мы заменим пулярку на выловленного из Сены карпа, с подливкой из креветок, украшенного корюшками и ракушками.
Горанфло: О! О!
Бономе: Подавайте мэтру Горанфло его постный шпинат. (уходит)
Примечание
*Не уверена в правильности перевода выражения «un rouge de rivière aux oranges», но ничего лучше, чем «красный соус из апельсинов» я не придумала.
Сцена VI
(Горанфло, в одиночестве)
Горанфло: И что это за прожорливые существа, которым все это предполагается на ужин… Почему Бономе определил меня в эту комнату? «Не введи нас во искушение», - говорит Писание. Изгоним же лукавого! (мальчик приносит шпинат) Займусь-ка я своей речью, пока я тут один. «Братья мои!... братья мои!... » Да что ж такое! Я уже раз сто повторил «братья мои!» и не придумал ничего дальше. (он забирается на стул) «Братья мои!» В добрый час! «Это великий день... Это великий день...» Пожалуй, я не могу сказать, что это великий день, так как, когда я буду произносить свою речь, будет уже одиннадцать часов вечера. «Братья мои, это великая ночь, торжественная ночь...»
(Входит Шико и слушает.)
Сцена VII
(Горанфло и Шико)
Шико: Ба!
Горанфло: Гляньте-ка! Господин Шико.
Шико: Что это вы делаете, друг мой?
Горанфло (спускается): Вы же видите, господин Шико, я ужинаю.
Шико: Стоя на стуле?
Горанфло: Ничего, ничего.
Шико (сам себе): Эта скотина что-то скрывает от меня? Черт возьми, как любопытно, подняв двух зайцев, я побежал за одним, но поймал сразу двух. (обращается к Горанфло) Ах, вы ужинали?
Горанфло (пытаясь есть): Да.
Шико: Что это такое? (опускает свой палец в шпинат)
Горанфло: Очень полезный овощ.
Шико: Тьфу! Отправьте эти травы в сырный пирог!
Горанфло: Мы соблюдаем Великий пост, что ведет нас к спасению.
Шико: Пойдемте к спасению, но не будем издеваться над нашим желудком. Ха! Почему б нам не поужинать вместе?
Горанфло: О, это невозможно, меня ждут.
Шико: Где это?
Горанло: Но...
Шико: В котором часу, Бог ты мой!?
Горанфло: В… (встает)
Шико: Помните ли вы наш небольшой ужин, неподалеку от Монмартрских ворот?
Горанфло: Когда?
Шико: В день бичевания… В то время как наш великий король хлестал себя и других, мы ели чирка, подстреленного в болотах Гранж-Бательера, чудесное рагу с каштанами и репой, и утоляли жажду этим чудесное вином из Бургундии...
Горанфло: Вино моей родины – Романе… Это было прекрасно!
Шико: О, значит это было прекрасно?... А знаете ли вы, что Бономе осмеливается утверждать, что в его погребке имеется пятьдесят бутылок вина, рядом с которым вино у Монмартрских ворот всего лишь виноградные выжимки?
Горанфло: И он прав.
Шико: Как! И в доме, в котором 6спрятано подобное сокровище, вы пьете чистую воду? Фи! (он выливает на пол воду их графина).
Горанфло: Всему свое время, господин Шико. Но когда у вас есть речь, которую вам надо произнести...
Шико: Что? Что у вас есть?
Горанфло: Речь.
Шико: Что ж, мне точно не надо нигде ничего произносить, поэтому я собираюсь попробовать это вино Романе. Что вы мне порекомендуете к нему?
Горанфло: Только не берите эту траву… она тошнотворна.
Шико: Нет! (он отбрасывает тарелку) Мэтр Клод!
Бономе: Я здесь!
Шико: Принесите две бутылки этого Романе.
Горанфло: Почему две бутылки, я же не пью?
Шико: Святое чрево! Если бы вы пили, я заказал бы четыре, я заказал бы шесть, я заказал бы все бутылки, какие есть в этом доме. Но когда пью только я, а я это делаю посредственно, то две бутылки для меня достаточно. (Бономе сервирует ужин)
Горанфло: Я надеюсь, вы поститесь?
Шико: Вы же видите, дичь…
Горанфло: Справедливо.
Шико (показывает на домашнюю птицу): И карп.
Горанфло: Карп?
Шико (подносит ему блюдо под нос): Без сомнения.
Горанфло: И с каких это пор у карпа есть клюв?
Шико: Рыбья голова, вы хотите сказать.
Горанфло: Крылья?
Шико: Плавники.
Горанфло: И лапки?
Шико: Это – хвост… Ах, мой дорогой Горанфло, вы пьяны!
Горанфло: Пьян! Это я-то, который ел только шпинат и пил только воду!... Я позову нашего хозяина, пусть он рассудит.
Шико: Да будет так! Но вначале пусть он нальет, я хочу знать, то ли это вино. (трактирщик открывает бутылку и наливает, Шико медленно пьет)
Горанфло (с горящими глазами): Ну что?
Шико: Ах! Я никудышный дегустатор! Я даже не припоминаю вина у Монмартрских ворот. (наливает несколько капель в свой стакан) Возьмите, мэтр. Долг доброго христианина состоит в том, чтобы направлять своих ближних, направьте меня.
Горанфло: Это тот же сорт вина, но...
Шико: Но?...
Горанфло: Но этого чересчур мало, чтобы я смог сказать, лучше он или хуже.
Шико: Ах, если бы не эта ваша речь, которую вам надо произнести сегодня вечером, вы бы открыли мне (наливает) истину.
Горанфло: Ну, если вы настаиваете… (пьет) Лучшее!
Шико: Прекрасно! Вы договариваетесь с трактирщиком.
Горанфло: Нет! Добрый любитель вина должен с первого глотка опознать сорт, со второго – его качество, с третьего – год.
Шико: Год! Вот то, что надо знать, год! (наливает три четверти стакана)
Горанфло: Нет ничего легче... (снова выпивает). Тысяча пятьсот шестьдесят первый.
Бономе: Святое Рождество! Так и есть.
Шико: Друг Горанфло, памятники ставят людям, которые заслуживают этого меньше, чем вы.
Горанфло: Немного практики, господин Шико. (встает)
Шико: Что это вы собрались делать?
Горанфло: Я отправляюсь на встречу.
Шико (в сторону): Ах! (вслух) И вы отважитесь произнести речь натощак... Опрометчиво!
Горанфло: Почему?
Шико: Вам не хватит легких… Гален говорит: Pulmo hominis facile deficit.*
Горанфло: У меня слабые легкие, но (опускается на стул) у меня есть усердие.
Шико: Усердия недостаточно, мой бедный друг. Одна капля...
Горанфло: Но только одна.
Шико: Еще бы! (он наливает большой стакан, Горанфло пьет) Ну!... Лучше?
Горанфло: Я чувствую себя менее слабым, это факт.
Шико: Святое чрево! Речь не о том, чтобы чувствовать себя менее слабым, а о том, что бы почувствовать себя очень сильным. Ах, берегитесь! Съешьте немного этого супа из раков, иначе вы опьянеете.
Горанфло: Вы правы... Мммм! Какой суп!
Шико: И какое вино!
Горанфло: Хотите верьте, хотите нет, но я очень голоден.
Шико: Бедный Горанфло! Он так бледен.
Горанфло: Можно мне немного этого красного соуса?
Шико: А как же!
Горанфло (жадно): Соус!... Ах, это так чудесно.
Шико: Я отрезал для вас плавник.
Горанфло: Плавник! О! Вы настаиваете?
Шико: Дева Мария! Вы же призвали нашего хозяина, обратитесь к нему. Метр Клод!... (обращается к Горанфло) Только не давите на него… Что это такое?
Бономе: Да карп это. Мы придаем рыбе такой вид, что бы замаскировать ее.
Горанфло: А-а, ну это другое дело! Отведаем плавник! (Горанфло кашляет, поперхнувшись)
Шико: Рыбья кость?
Горанфло: О, мой Бог, да!
Шико: В этом недостаток рыбы… Метр Бономе, может быть, вы сделаете нам прекрасный омлет с беконом?
Горанфло: Я же не смогу отъесть от него только один кусочек… как я не смог сделать из этого стакана только один глоток… Ах, мой друг, какой же я глупец!...
Шико: Вы?
Горанфло: С этой речью меня мутит уже три дня.
Шико: Она наверняка прекрасна?
Горанфло: Великолепна!
Шико: Расскажите мне что-нибудь из нее, пока мы ждем наш омлет.
Горанфло: За столом?... Да где ты видел это, метр дурак? У твоего Сарданапала, у твоего Ирода, у твоего Навуходоносора… (увидев Бономе) Несет! Несет!
Шико: Но речь?
Горанфло (постукивает себе по лбу): Она тут!
Шико: Вы так торопились!
Горанфло: Я солгал ... Все люди – лжецы.
Шико: Во сколько оно, ваше собрание?
Горанфло: В одиннадцать часов в аббатстве.
Шико: В одиннадцать часов! Но мне казалось, что аббатство закрывается в десять?
Горанфло: Оно закрывается… Но у меня есть ключ.
Шико: Ключ?...
Горанфло: Вон он. (подбрасывает монетку в воздух)
Шико: А, деньги… Вы дадите взятку брату привратнику?
Горанфло: Верни мне мой тестон.
Шико: Гляньте-ка, какая интересная монета!
Горанфло: С изображением Сарданапала… с дырой вместо сердца.
Шико (в сторону): Так, кое-что прорисовывается. Однако он еще недостаточно пьян. (Шико наливает и говорит вслух) Если я вас правильно понимаю, вы покажете привратнику монету и войдете?
Горанфло: И войду.
Шико: Без труда?
Горанфло: Как вино внутрь меня.
Шико: Не касаясь краев.
Горанфло: Это означает, что для Горанфло распахнуты все двери.
Шико: И там вы говорите свою речь?
Горанфло: И там я говорю… Бароны, графы, герцоги.
Шико: И принцы!
Горанфло: Именно… И я занимаю место среди тех, кто верен Союзу.
Шико: Хотелось бы мне взглянуть, на этих верных.
Горанфло (заплетающимся языком): Называют имя Горанфло и я выхожу вперед.
Шико: Если вы сможете.
Горанфло: Я выхожу и говорю…
Шико (в сторону): Когда же эта скотина уже напьется? (вслух) И вы говорите?
Горанфло: «Братья мои...»
Шико: Братья мои…
Горанфло: «Это прекрасный день, для того, чтобы... это прекрасная ночь, для того, чтобы... это великолепный день… ночь… для того, чтобы...» (он падает мертвецки пьяный)
Шико: Наконец-то!.... Теперь, что бы проспаться ему нужно двенадцать часов. (Он снимает с Горанфло его рясу, прикрывает его салфеткой, после этого прячет рясу под плащ. – Окликает Бономе). Метр Клод, вот вам за ужин, вот вам за мою лошадь, вот вам за то, что бы Горанфло был заперт здесь и не просыпался до завтрашнего полудня.
Бономе: Будьте покойны! (Горанфло всхрапывает) Какой эффект у ножек пулярки! (смотрит на Горанфло) Как красиво, пьяница! (он сталкивает Горанфло со стола, на который тот свалился)
Примечание
* Pulmo hominis facile deficit (лат.) – Легким человека нелегко. В переводе романа на русский эта фраза переведена, как «Легкие человека слабы и легко отказывают.»
Картина шестая
Часовня в аббатстве Святой Женевьевы. Постамент, возвышающийся надо всем, к нему ведут пять ступеней. Сбоку входы в кельи. Под постаментом – крипта. Аббатство наполнено людьми в рясах и паломнических плащах. Колонны, стрельчатые окна. На переднем плане, справа и слева, две кельи, обращенные к публике.
Сцена первая
(Герцог де Гиз, Николя Давид, Монсоро, Ла Юрьер, Шико, председательствующий монах, молодой монашек, остальные монахи. Двенадцать монахов стоят на хорах. Перед ними три пустых кресла.)
Герцог де Гиз (Николя Давиду, указывая на келью слева): Идите туда, метр Николя Давид, спрячьтесь, и внимательно наблюдайте за тем, что здесь будет происходить.
Давид: Да, мой господин.
Шико (входя): Святое чрево! Не так-то это и легко оказалось. Еще десять минут и было бы слишком поздно! (видно, как закрывают решетки и засовы) Вот и двери закрываются. (он осматривает собрание, еще гудящее и шумящее) Кто все эти люди?... (Три монаха поднимаются на постамент и усаживаются в кресла.) И эти? (трижды звонит колокольчик)
Монашек: Нас сто тридцать шесть. Это число Бога.
Шико (в сторону): О! (суматоха, приближаются люди и занимают места)
Несколько голосов: Тишина!... Тишина!...
Монах (находящийся на постаменте): Брат Монсоро!
Монсоро: Присутствую!
Шико (в сторону): Прекрасно! Вот и один из моих зайцев!
Председательствующий монах: Брат Монсоро, какие новости принесли вы Союзу из провинции Анжу?
Монсоро (в рясе, выходит в центр): Плохие, братья мои! Я рассчитывал на помощь барона де Меридора в распространении Союза в этой провинции, но старик, отчаявшийся после смерти дочери, отказался в своем несчастии от участия в Священной Лиге. Но я все же вношу свою лепту, приведя нескольких согласных присоединиться, важность которых совет оценит. (шепот одобрения, Монсоро возвращается в общий ряды).
Председательствующий монах: Брат Ла Юрьер!
Ла Юрьер: Присутствую! (раздается ропот)
Председательствующий монах: Какие новости в вашем округе в Париже?
Ла Юрьер: Братья мои, все вы знаете меня, как ревностного католика. Я тот, кто поправ нелепые предрассудки гостеприимства, убивал своих постояльцев в день святого Варфоломея. Теперь я назначен квартальным, и это удачное обстоятельство для Союза, потому что я переписал одного за другим всех еретиков в районе Сен-Жермен л’Оксеруа, где у меня на улице Засохшего дерева имеется гостиница «Прекрасная звезда». К вашим услугам, братья мои.
Шико: Честный Бономе!
Голос: Вопрос!
Ла Юрьер: Я подхожу к этому. Нам обещали вступление в Святую Лигу некоего принца, но его нет. Господин герцог Анжуйский колеблется! (раздаются возгласы одобрения, шум)
Монсоро: Почему колеблется? Кто вам об этом сказал?
Ла Юрьер: Потому что он не желает быть одним из нас, не хочет компрометировать себя.
Монсоро: Откуда вы знаете, что его нет среди тех, чьи просьбы о вступлении в Лигу я сегодня принес? (одобрительный шум)
Ла Юрьер: Справедливо. Я подожду оглашения списка. Но если мы не получим герцога Анжуйского во главу Союза, мы найдем других, не менее прославленных. Давайте обучать наши отряды, давайте вербовать приверженцев! Мы все всё знаем, мы все всё слышали… Motus!* - как сказал Цицерон, и давайте будем действовать, тайно и незаметно! (он поглаживает свой кинжал, раздается грохот аплодисментов)
Шико (в сторону): Motus!* Как бы ни так! Тайно и незаметно! Это не мое дело!
Председательствующий монах: Предложение брата Ла Юрьера будет передано в высший совет.
Шико (также): О, я начинаю понимать... Господа де Гизы организовали в нашем государстве небольшое сообщество… За великим Гизом пойдут солдаты, за Майенном – буржуа, за кардиналом – Церковь. И только за моим сыном Энрике не пойдет никто.
Председательствующий монах (призывает): Брат Горанфло!
Шико (также): Этот милый Франсуа Анжуйский как раз меня интересует… Как замешан он во всем этом? Как поднять моего второго зайца?
Председательствующий монах (призывает): Брат Горанфло!
Шико (также): Эй, я и забыл, что Горанфло – это я. Уж не попросят ли они меня произнести сейчас речь?
Председательствующий монах: Брат Горанфло, вы здесь?
Шико (также): Дьявол! Дьявол! (вслух) Присутствую!
Председательствующий монах: Почему вы не ответили сразу?
Шико (гнусаво): Я задумался над идеей брата Ла Юрьера.
Председательствующий монах: Хорошо. Говорите.
Шико: Это необходимо, чтобы я мог узнать их всех! (Он выходит в круг) Братья мои... (про себя) С чего же начать? (вслух) Ах! Это прекрасный день для ... Это прекрасный день для того, что бы объединить нас. Но, коль скоро мы собрались в темноте, мы понимаем, что должны говорить откровенно, на чистоту!
Множество голосов: Да, да, он прав, давайте говорить откровенно...
Шико (сам себе): В добрый час! (тихо) Что есть королевство, братья мои? Тело… Omnis civitas corpus est.** Всякое общество есть тело. А каковы условия спасения тела? Хорошее здоровье. А как поддерживают хорошее здоровье в теле? Отворяют кровь, когда она в излишке скапливается в каком-нибудь месте… Итак, наши враги сильны, и это не подвергается сомнению.
Все: Браво! Браво! Браво!
Шико: И что мешает нам практиковать кровопускание? Отсутствие инструментов? Чья-то добрая воля? Нет… У брата Монсоро, нашего приверженца, на поясе висит его кинжал главного ловчего. Брат Ла Юрьер с легкостью владеет вертелом и разделочным ножом. Что нас останавливает, так это отсутствие примера. Нам не хватает мужества отстоять наше мнение. Мы прячемся под капюшонами, скрываемся и шепотом вербуем сторонников, не осмеливаясь признать себя солдатами Лиги, не осмеливаемся назвать руководителей, и украдкой крадемся в ночи, подобно ласке, sicut mustelæ***, как говорил Катон Утический, в старый монастырь, чтобы услышать Непомюсена Горанфло?... Но, кажется, мы боимся, братья мои, мы действительно боимся, хотя мы и готовимся посмеяться над этими проклятыми еретиками в день сражения! Но мы не знаем свои силы, потому что не знаем друг друга! Мы не знаем наших вождей, которые поведут нас, солдат. Так давайте, возвестим о своей возвышенной цели, давайте заявим о ней во всеуслышание, с крыш домов. Давайте покажемся, давайте пройдемся по парижские улицы в красивом порядке, в процессии, в наших саладах и с нашими последователями. Давайте подписывать в Лигу, и давайте будем бить стекла тех, кто не подпишется. Так мы послужим своему делу, так мы послужим своей родине. И если вы меня спросите: «Есть ли человек, который послужит нам примером?» Я отвечу: «Это я! Я – Непомюсен-Модест Горанфло! Я тот, кого вы увидите с кирасой на теле и мушкетом на плече, и длинной шпагой сбоку! Я тот, кто в одиночку пойдет во главе батальонов верных последователей, которые захотят следовать за мной. И когда это произойдет, братья мои? В следующее воскресенье, не позже! Я готов! Кто хочет последовать за мной?»
Все: Да! Да! Да! Подписываемся! Подписываемся!
Шико: Итак, в воскресенье!... Начнем действовать, начнем!... В воскресенье!
Хор голосов: Браво! Браво! (взрыв аплодисментов) Да здравствует храбрый Горанфло!... Да здравствует отважный Горанфло!... Шествие Лиги! Шествие!... Подписываемся!
Председательствующий монах: Это слишком рано!
Монсоро: Вы только посмотрите на этого сумасшедшего!...
Председательствующий монах: Братья мои, настало время разойтись. Наше собрание окончено…
Все: Шествие! Шествие! В воскресенье! В воскресенье!
Шико (гнусавя): Благодарю, братья мои, благодарю!... (все его поздравляют, пожимают руки, он скромно отступает в тень) Ах, господа лигисты, наконец-то мы вас увидим! Я уверен, что Майенн и Николя Давид находятся здесь… Но где они? Как распознать их под этими проклятыми капюшонами? Давайте попробуем на выходе, там видно получше (он направляется к двери)
Монсоро (в сторону): Герцог не появился. Неужели он не доверяет мне? Его вступление, действительно ли оно что-то им даст?... Как знать? Все уже вышли… Что-то мне подсказывает, что заседание еще не закончено. Трое главных сделали знак остаться тем двенадцать, что стояли за ними. Надо скрыться где-нибудь… Трибуна в конце этой лестницы… (он исчезает в тени)
Шико (возвращаясь): Святое чрево! Однако, чтобы выйти, надо показать другой динарий, обрезанный в форме звезды, и у меня его нет... Но дело в том, что все уже вышли... Я останусь тут один и меня обнаружат! Где же, черт возьми, мне спрятаться, святое чрево? (видя, как молодой монашек приближается с другим монахом, он присел за колонной)
Монашек: Больше никого нет?... Мы закрываемся!
Шико (движется вокруг колонны, что бы не быть обнаруженным, и натыкается на тайник в правой келье, защитой которого служит резная деревянная решетка): Закрывайтесь! Закрывайтесь!
Монашек: Брат-привратник, давайте проверим везде!
Шико: Черт возьми! Этот монашек запал мне в самое сердце. (Они делают круг. – Шико снова затаился. – Три монаха на хорах занимают свои места. – Шико вытягивает шею и смотрит.) Что за черт! Эти монахи и этот молодой монашек, ну, не собираются же они тут ночевать… Когда они уйдут, я составлю стулья на скамьи и вылезу через окно.
Монашек: Погасите все свечи, пусть снаружи всем кажется, что все закончено.
Примечание:
* Motus! (лат.) – Движение!
** Omnis civitas corpus est (лат.) – Всякое общество есть тело.
*** sicut mustelæ (вероятно, лат.) – Вероятный перевод фразы: «как хорек» (mustela – на латыни хорек)
Сцена II
(Шико один. Ночь. Внутрь через окна зловеще льется лунный свет)
Шико: Ничего себе!... Сюда бы кого-нибудь более робкого… О, мой сын Энрике давно бы напугался!... Что ж, давайте пока в ожидании подведем итоги. (раздается громкий скрежет камня о камень) Ух, камни сами движутся!... Э-э!... (плита на хорах медленно поднимается и оттуда выходит сначала один монах, затем другой и т.д.) Еще!... Похоже, что все настоятели этого аббатства, начиная с Оптата и до Пьера Будена, собираются выйти из своих могил... Черт! черт! черт! (гаснет свет, раздается звон, возвещающий полночь)
Сцена III
(Майенн, монашек, монахи, Шико и неизвестный)
Майенн (в монашеской рясе): Этот человек именно тот, кого мы ожидаем?
Шико: Этот голос! Я его знаю.
Монах (обращается к Майенну): Да, монсеньор.
Шико (в сторону): Монсеньор!... А это Майенн!... Я был уверен!
Майенн: Введите его… И вы, господа, проходите! (двенадцать монахов выходят из ризницы)
Шико: О, оказывается эта комедия в двух актах, и сейчас начнется второй.
Майенн: Господа, теперь мы одни и можем более не скрывать свои лица. (спадают капюшоны и один из первых у молодого монашка)
Шико (узнавая): Герцогиня!... Ах, монашек, ты гляньте-ка!... Великий Генрих де Гиз, со своим знаменитым шрамом! А ведь его величество – святая простота, полагает, что он занят на осаде Ла Шарите… Прекрасно! Господин де Лоррен!... ничего не пропало. Ах, но я не вижу Николя Давида!
Ливаро (вводит герцога): Монсеньор герцог Анжуйский! (Гиз, Майенн и господин де Лоррен отступают)
Сцена IV
(те же и герцог)
Герцог: Я здесь, господа!
Шико: Мой второй заяц!
Все (сдержанно): Да здравствует герцог Анжуйский!
Шико (в сторону): Ливаро, Ребейрак, Антраге, все его друзья. Это ничтожество Франсуа никак не успокоится, добиваясь королевского титула, играя головами других, как он играл с Ла Молем и Коконнасом?
Гиз: Монсеньор, ничего не опасайтесь, своды здесь глухие, а ворота хорошо охраняются.
Шико (сам себе): Да-да!
Герцог: Господа, я слышал все то, о чем здесь говорили. Я один из вас, поверьте мне.
Шико (сам себе): Хороший Франсуа! (все склоняются)
Герцог: Но победа над ересью не единственная цель, к которой должны стремиться все дворяне этого королевства. Я вижу и другую.
Шико (сам себе): Говори. Я тоже дворянин.
Господин де Лоррен: Мы внимательно вас слушаем, ваше величество.
Майенн: И наши сердца бьются с надеждой, внимая вам.
Шико (сам себе): На что, черт возьми, они могут надеяться?
Герцог: Итак, когда дворянин подумал о том, что он должен Богу, он может подумать и о том, что он должен…
Шико (сам себе): Своему королю. Да будет так!
Герцог: … о том, что он должен своей стране.
Шико (сам себе): Проклятье!
Герцог: Он задается вопросом: если эта благородная страна, сыном которого он является, имеет все, значит он вправе многое от нее ожидать. Ядовитые растения душат богатый урожай, почему бы нам не вырвать с корнем эти сорняки? Господа, король Генрих окружен не друзьями, а паразитами, которые душат счастье Франции.
Гиз: Это правда.
Майенн: Вы правы, принц! Уничтожим этот проклятый выводок. Пусть каждый из нас приложит к этому свою руку.
Герцог: Вы начали выполнять эту задачу, господин герцог Майеннский, избавив нас от Сен-Мегрена.
Шико (в сторону): Убив Сен-Мегрена!
Майенн: Монсеньор, но есть и другие.
Антраге: Они наши, монсеньор! Я беру на себя Келюса.
Ливаро: Я Можирона.
Риберак: Я Шомберга.
Герцог: А мой храбрый Бюсси возьмет на себя всех остальных.
Шико (сам себе): Можешь не рассчитывать на своего храброго Бюсси.
Герцог: Он был бы с нами, господа, если бы рана, которую он получил в бою за меня, не удерживала его в постели. Но я ручаюсь за него.
Шико (сам себе): И я тоже.
Майенн: Господа, только что здесь выступал фанатик, который не смотря на некоторую странность…
Шико (сам себе): Благодарствуйте!
Майенн: Он сказал правду: «Мы скучаем по искренности.» Он был прав, давайте будем честными.
Шико (сам себе): Здесь и сейчас! Будьте искренними, мне от вас больше ничего не надо.
Майенн: Должны ли мы продолжать жить под королем-бездельником, в то время, как Испания разжигает костры, как в Германии поднимают голову старые ереси, доселе дремавшие в монастырях, когда Англия стремиться решать все вопросы и всем руководить. Мы спим, господа! Да простит нас великий принц за наши слова, но нами правит не король, а монах.
Все: Долой Валуа! Долой Генриха! Долой!... Настоящего короля! Рыцаря! Нам не нужен тиран, к тому же еще и монах!
Герцог (лицемерно): Прошу прощения, господа, мой брат, возможно, просто заблуждается.
Шико (в сторону): Шипи, змея, шипи!
Гиз: Монсеньор, вы услышали здесь только правду. Вы знаете наши пожелания, вы узнали суть Лиги, вы увидите результат.
Герцог: О чем вы говорите, господин де Гиз?
Гиз: Мы собрались, монсеньор, не для решения тщетных и суетных вопросов, но ради спасения чести нашего королевства. Мы собираемся назначить главу французского дворянства. И, как это было заведено среди франков, которые являются нашими предками, и которые достойный подарок делали самому достойному, вот наш подарок, монсеньор. Я кладу его к ногам вашего величества. (вместе с тремя дворянами он преподносит герцогу корону, шпагу и Библию).
Герцог: Корону? Мне?
Все (потрясают своими шпагами): Да здравствует Франсуа III!
Герцог (ужасаясь): Господа! Господа! Мой брат еще жив!
Гиз: Мы его свергнем в ожидании Божьего правосудия.
Герцог (с дрожью в голосе): Господа!...
Антраге (тихо): Монсеньор, мы посвятились ради вас. Примите и вы. Так нужно.
Герцог: Хорошо, хорошо… да!...
Все: Клятва! Присяга!
Госопдин де Лоррен (протягивая Библию): Поклянитесь, монсеньор.
Герцог: Я клянусь!
Майенн (коронует его): Господь венчает тебя короной славы и справедливости.
Гиз (подает ему шпагу): Господь наделяет тебя оружием славы и справедливости.
Все: Да здравствует король Франсуа III!
Госопдин де Лоррен: Государь, с этого момента вы – король Франции, благословленный папой Григорием III, которого мы представляем.
Шико (в сторону): Святое чрево! Какая трогательная коронация!
Герцог: Господа, я никогда не забуду тех, кто избрал меня, что бы править над ними. (обращается к Гизу) Подойдите, господин коннетабль. (Гиз кланяется. – Герцог обращается к Майенну) Подойдите, главный камергер Франции... В тот день, когда я действительно стану королем, все дворяне, стоящие здесь, станут рыцарями королевского ордена. (все склоняют головы)
Шико (сам себе): Какой случай заполучить голубую орденскую ленту! Давайте-ка спрячемся получше! Спрячемся получше! (Лотарингские принцы провожают герцога. Другие сопровождают его и спускаются с ним в крипту. Молодой монашек вновь закрывает дверь крипты на ключ.)
Монсоро: Ах, мой милостивый господин, так вот зачем вы пришли в аббатство!... Вот доверие, которое вы мне оказали!... Франсуа Анжуйский – король Франции, теперь ты в моих руках!... (он надевает свой капюшон, присоединяется к толпе дворян, сопровождающих принца, и исчезает вместе с ними)
Сцена V
(Гиз, Майенн, господин де Лоррен, герцогиня, Шико и неизвестный)
Герцогиня (хохочет): Ах-ха-ха!
Гиз: Тише, сестра моя!
Герцогиня: Вы видели это ужасное лицо под короной?
Гиз: Он наш, мы не можем позволить ему ускользнуть!
Майенн: И давайте извлечем пользу из этого шествия наивных парижан, которое они организуют в поддержку Лиги.
Господин де Лоррен: Согласен, но сначала давайте закончим наши собственные дела.
Шико (в сторону): Как собственные дела? Они что ли еще не закончены? Зачем играть, если весь мир жульничает?
Майенн: Вы говорите, что он здесь?
Гиз: Да.
Господин де Лоррен: Я его не заметил.
Шико (также): О ком они говорят?
Гиз: Он спрятан.
Шико (сам себе): Вот как?
Гиз: В келье.
Шико (также): Как? Кто может быть спрятан в келье?... Святое чрево! Я здесь вижу только себя!
Майенн: Значит он все слышал?
Гиз: Несомненно... Приведите его, Майенн.
Шико (в сторону): Ой-ё!... Проклятье! Они собираются убить меня, как крысу в мышеловке. Но я не могу себе позволить им сделать это просто так, для начала я сам задушу господина Майеннского. (Майенн приближается к закрытой келье)
Гиз: Не в этой!... С другой стороны!
Шико (также): Уф! В самое время! Но кто тот другой?
Майенн: Войдите, метр Николя Давид!
Шико (также): Отлично! Праздник продолжается!... (обращается к своей шпаге) О, в добрый час… Немного терпения, моя маленькая подружка!
Сцена VI
(те же и Николя Давид)
Давид: Жду ваших приказаний, господа.
Гиз: Вы видели все происходившее здесь и сможете передать легату в Авиньоне?
Давид: Все, до последнего слова.
Гиз: Вы записали, как было уговорено раньше, всю эту коронацию герцога Анжуйского, в том числе слова его клятвы?
Давид: Я все записал, подписал и заверил. Вот протокол.
Гиз: Хорошо.
Давид: Монсеньор, а вот документ, который, как я обещал вашим светлостям, без труда поможет вам занять трон Франции.
Шико (в сторону): И они тоже! Да что ж такое! Весь мир, похоже, хочет посидеть на троне Валуа? Это уже не кресло, это уже банкетка какая-то.
Гиз: Лотарингскому дому трудно соперничать с домом Валуа в этом вопросе.
Давид: Только если Лотарингский дом не произошел от Карла Великого, что нам подтверждает вот эта генеалогия.
Гиз: Да, Карл Лотарингский… Но как же салический закон?
Давид: Монсеньор, когда был впервые применен салический закон?
Гиз: В 1328 году, как мне кажется.
Давид: То есть, двести сорок лет спустя, как жил Карл Лотарингский, ваш предок. Так что двести сорок лет ваши предки имели право на корону, до тех пор, пока не была принята Салическая правда. Закон не имеет обратной силы.
Шико (сам себе): Проклятье! Этот зверь более ядовит, чем я думал!
Гиз: Вы умный человек, метр Давид!
Господин де Лоррен: Гениальный!
Майенн: Поразительно!
Герцогиня: Мои ножницы скоро вступят в свои права!
Шико (также): Бог мой! Ох уж эти адвокаты!
Гиз: И к таким уловкам приходится прибегать человеку моего уровня... для того, чтобы люди стали повиноваться ему. Вместо того, чтобы прочесть закон в его глазах и увидеть благородство в его шпаге!
Господин де Лоррен: Вот ваши двести золотых экю (передает кошелек Николя Давиду)
Майенн: И еще двести. (тоже передает кошелек Николя Давиду) И в путь на Авиньон!... Пьер Гонди, который предан нам, отвезет эту генеалогию в Рим, на одобрение папе.
Давид: Я отправлюсь завтра утром.
Майенн: Ночью! Этой же ночью!
Давид: Хорошо, сегодня ночью, монсеньор.
Гиз: Давайте расходится… Мы через крипту. (обращается к Давиду) Вы, через эту дверь, от которой мы вам вручили ключи, что бы вы могли войти в храм.
Давид: Вот они.
Гиз: Доброй дороги!
Давид: Храни вас Бог, монсеньоры! (принцы спускаются в подвал)
Сцена VII
(Николя Давид и Шико)
Шико (глядя на Давида, который подошел забрать свою шляпу и остановился в ожидании, пака не закроется дверь в склеп): Вот и настало время! (преграждает ему путь)
Давид: Кто это? Прошу прощенья. (он пытается обойти Шико, но тот ему не дает) Может быть вы не знаете меня?
Шико: Напротив! Вы – Николя Давид. А вот вы не узнаете меня.
Давид: Кто вы?...
Шико: Ваш старый знакомый – Шико... Господин де Шико.
Давид (отступает): Это невозможно!
Шико (приближается, занимая удобную позицию): Судите сами!
Давид: Что вы тут делаете? Что вам нужно?
Шико: Ха!...
Давид: Желаете дополучить порцию ударов, которую вам не додали в прошлый раз?
Шико: Наоборот, я собираюсь их вернуть... А заодно и заполучить эту милую родословную…
Давид: Какую?
Шико: Вы знаете… Тот пергамент, который доказывает, что род Гизов восходит к Карлу Великому.
Давид: Ах ты шпион!... Шпион и шут одновременно!
Шико: Шпион, что бы иметь возможность вас повесить, и шут, что бы посмеяться над этим.
Давид: Вы были здесь?...
Шико: В келье рядом с вами... О, если бы я знал, что вы так близко!... Генеалогию, пожалуйста!
Давид: Зачем?
Шико: Я передам ее королю, он любит занятные вещицы. И я отпущу вас с миром, если вы поступите честно.
Давид: Мне жать вас!
Шико (снимая рясу): Вы не верите мне, господин Давид, потому мы что вы от природы злой человек. Потому что вы сильны в крючкотворстве и со щитом и мечом, вы говорите, что человек должен грызть своего врага подобно ржавчине, разъедающей железо… Верьте же мне: я ненавижу вас, но отдайте мне свиток, и я вас не трону… Знаете, почему я так поступлю? Дело, в том, что я люблю кое-кого. Это вас удивляет, ведь вы-то любите только себя. Я люблю короля, такого слабого и всеми брошенного. Короля, который мне дал убежище и защитил меня от вашего убийцы, Майенна, который заставляет всякое отрепье убивать дворян!... Давайте обеспечим покой моего бедного короля! Пусть он правит спокойный, и пусть исчезнут все Гизы, Майенны, Анжуйские, генеалогии и Николя Давиды!... Свиток! И вы получите все, что пожелаете… Раз, два, три... Не хотите? Тогда я собираюсь вас повесить.
Давид (останавливаясь): Мэтр дурак, коль скоро тебе известны такие тайны, ты умрешь! Если кто-то угрожает Николя Давиду, он умрет! Ток, кто вошел сюда без дозволения, не выйдет отсюда, он умрет! (берет шпагу в руку)
Шико (также вытаскивает шпагу): Этот человек настолько глуп, что не видит, сколько удовольствия он мне доставляет! Значит я убью вас… Я убью вас одним ударом, которому меня научил король во время наших ежедневных занятий. Неправда ли лестно, для такого негодяя, как вы? (касается груди Николя Давида) Смотрите, я вас пометил. (Ставит на его камзоле крест белым карандашом. – Сражаются. – Николя Давид удивлен, он пропускает несколько ударов.) Ха, вы не ожидали этого? Преуспел ли я в тренировках с нашей последней встречи с палками? Не желаете ли глянуть на свиток?
Давид: Никогда! (бросается на Шико)
Шико: А вот и удар в цель. (Пронзает Николя Давида, тот падает и бьется в агонии. Шико смотрит, как он умирает, после этого расстегивает ему камзол и достает генеалогию) Прекрасно! Вон он, мой первый заяц!... Я держу его за уши... Протокол коронации, отлично! И действительно ключ. (прячет в рясу, которую держит в левой руке) Ах, Горанфло, ты был прекрасен сегодня ночью! (уходит)
Вы здесь » Бюссимания » Изба-читальня » Пьеса Александра Дюма "Графиня де Монсоро"